Сочинение-рассуждение о творчество державина и ломоносова

Державин принадлежит к числу величайших русских поэтов, чье творчество сохранило до наших дней не только свое непреходящее историческое значение, но и живую поэтическую прелесть. Его наследие пережило и восторги современников, и годы забвения, нередко приходящего и к самым большим поэтам. Однако в том-то и сила подлинно национальных явлений литературы, что они возвращаются.
Биография Державина — увлекательнейшая повесть XVIII столетия о солдате, который благодаря поэтическому гению достиг высших ступеней в государстве; повесть о человеке, одержимом многими предрассудками своего века и своего класса и вместе с тем страстно воспевшем стремление к справедливости и правде.
Гаврила Романович Державин вступил в литературу уже немолодым, много повидавшим и пережившим человеком. Его стихи — итог длительных размышлений о бренности жизни, о смерти и бессмертии. Первое свое произведение Державин опубликовал в 1773 году, хотя начал писать еще во время прохождения солдатской службы. Сохранились две тетради со стихами, которые могут дать представление о раннем периоде его творчества: в них еще чувствуется влияние общепризнанных поэтов того времени — Тредиаковского и Ломоносова. В дальнейшем Державин создал и часто применял в своем творчестве определенный художественный прием, нарушая жанровую иерархию и соединяя в рамках одного произведения “высокую” и “низкую” лексику. Это вносило в его произведения определенную лексическую дисгармонию: “Прогаркни праздник сей крестьянский” (“Крестьянский праздник”). В нем смешение церковно-славянс-кой и низовой лексики, традиционно употреблявшейся в “низких” жанрах: басне, эпиграмме, комедии.
Многие современники Державина считали его придворным поэтом. Но он никогда таковым не был, несмотря на все попыт: ки склонить его к этому. Державин не мог стать ручным стихотворцем, хотя бы из-за своего горячего нрава. “В правде черт”,— говорил он сам о себе. Характер заставлял его наперекор вельможам и царям говорить “истину... с улыбкой”. Обращаясь в своей оде “Фелица” к Екатерине (Фелица — от пш./ёН.х — счастливая), Державин, по словам Белинского, “соединяет патетический элемент с комическим... что есть не что иное, как умение представить жизнь в ее истине”. Ясно, что без простодушной улыбки, себе на уме, царям ничего не скажешь. А Державин говорил и умел, пусть не всегда, добиваться своего, зная, что правда на его стороне.
В сознании своей правоты Державин обращался в стихах к Богу, к Высшему Судне. Для Державина Бог— первоначало, не существующее отдельно от природы; “источник жизни”, не только духовной, но и жизни в государстве. В оде “Величество Божке” он создает гимн во славу Творца, но не может не воскликнуть:
Но грешных пламя и язык
Да истребит десница строга!
Эта мысль была почерпнута поэтом из одного из псалмов книги Давида. Под гнетом мучающих его размышлений о суде и справедливости поэт вновь и вновь развивает излюбленную тему, цитируя книгу Давида. В стихотворении “Радость о правосудии” Державин говорит:
Да правый суд я покажу.
Колеблемы столпы земные
Законом Божьим утвержу...
Поэт не раз проявляет себя в своих стихах и одах не только как гражданин, но и как “певец”. Державин стал новатором, вернее, создателем новых философских од, где человек рассматривается в глубинных связях с природой. Одна из самых могущественных сил природы — смерть: “Глотает царства алчна смерть”. В этих.произведениях появляется мысль о равенстве людей перед лицом вечности:
Подите счастья прочь возможны.
Вы все пременны здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Охватывая в воображении как бы сразу все мироздание, бездны и выси, поэт словно стремится взлететь туда, где можно дышать полно, не боясь ледяного и разреженного воздуха. Но это удавалось ему далеко не всегда. А если и удавалось, то строфы стиха были яркими и запоминающимися: “ Я червь — я Бог” было метафорой, рисующей образ самого поэта. Державин искренне полагал, что поэт призван изобразить человеческую душу, словно художник-акварелист, не отрывающий от листабумаги кисти, пока рисунок не закончен.

Имена святых Петра и Февронии Муромских известны многим. Они – хранители домашнего очага, покровители семьи и влюбленных. Им посвящено замечательное произведение древнерусской литературы «Повесть о Петре и Февронии Муромских».

На меня эта повесть произвела сильное впечатление. Мудрость Февронии поразительна. Она говорит загадками. Но ее речь сродни речи народных мудрецов, которые могут справиться с любой, даже самой сложной задачей. Такова и Феврония. Она предугадала поведение Петра и не вылечила его полностью в первый раз. Для нее важно умение держать свое слово. Петр его не сдержал. А потому заболел вновь.

Но мудрая Феврония умеет прощать. Она любит, а любовь готова простить любые обиды. И девушка вознаграждена. Князь Петр женится на ней. Но, став княгиней, Феврония не стала спесивой и высокомерной. Она по-прежнему проста. Но ее простота возвышается до величия, когда Петр разжал ее ладонь и вместо крошек увидел зерна ладана.

Не может не вызывать восхищения и князь Петр. Сначала дворянская спесивость берет верх. И он не держит данного слова. Но вернувшаяся болезнь заставляет его по-другому посмотреть на все происходящее. Он женится на простой крестьянской девушке и ни минуты не жалеет об этом. Беззаветно любящая его Феврония силой своей любви покоряет сердце гордого князя. Когда бояре требуют от Петра избавить их жен от владычества Февронии, князь предпочитает оставить свой трон, но не расставаться с любимой женой.

Меня восхитила сила любви этих героев. Они сохранили свою любовь на протяжении всей жизни. И после смерти люди не смогли разлучить их. Их любовь настолько сильна, что злые и завистливые бояре все же хоронят их в одном гробу. Ведь разлучить любящие сердца они не в силах.

Жанровая система русского фольклора включает следующие основные виды

календарные обрядовые песни;

песни свадебного цикла;

эпос;

танцевальные жанры;

лирические песни;

частушки

Песни - солдатские, ямщицкие, погребальные, отпевальные, плач, ( и даже вой) хороводные, плясовые, колыбельные, свадебные, зазывальные, речитативы, , былины, скоморошечьи, лирические, протяжные, хоровые, частушки, страдания, припевки, напевы, а попозже и романсы (городские)

Все эти песни шли в сопровождении музыкальных инструментов или "под язык"

Инструментальная музыка занимает несравнимо меньшее место, нежели вокальная: церковный запрет на использование музыкальных инструментов в храме, по-видимому, оказал влияние и на фольклор.