Дина – персонаж из рассказа «Кавказский пленника», дочь татарина из аула пленного Жилина. Это девчушка лет тринадцати, тоненькая, худенькая с блестящими и «дикими» глазами. Она бегала «как козочка», исправно выполняя отца. По натуре Дина была доброй и отзывчивой девочкой. С тех пор как Жилин оказался у них вплену, она успела с ним подружиться и сильно привязалась к нему. За то, что он мастерил для нее глиняных куколок, она носила ему молоко, лепешки, иногда даже кусочки мяса. Снабжая пленных едой, она немало рисковала. Таким образом, эта татарская девочка с черными глазами и светлым, лучистым лицом, отличалась храбростью.Ради своего друга, пленного офицера, она неоднократно рисковала. В конце рассказа именно она принесла Жилину длинную палку, чтобы он мог выбраться из ямы и бежать. При этом она осознавала, что они больше не увидятся. На прощание Дина принесла ему несколько лепешек и расплакалась. На протяжении всего рассказа просматривается линия дружбы маленькой татарской девушки с русским офицером. Ее решительное и предусмотрительное поведение было продиктовано жалостью к пленному и умением сострадать. Ради друга она совершила такой поступок, за который ее могли наказать, но это ее не остановило.
MariyaKhanbalaeva585
24.04.2023
«Озабоченный» — Обеспокоенный (если имеется в виду смысл : поглощённый заботой)
Синонимы : бывалый, ввыклый, дежурный, дюжинный, заученный, знакомый, избитый, известный, изобычный, имеющий навык, навычный, наторелый, не в диковинку, не в диковину, не внове, не впервой, не привыкать, не привыкать стать, обиходный, обносившийся, общепринятый, обыклый, обыкновенный, обычный, обязательный, опытный, привыклый, привыкший, принятый, свойственный, ставший обыкновенным, ставший обычным, такой, как всегда, торный, трафаретный, шаблонный, штабельный
У слова «брезгливо» значений много : гадливо, гордо, неприязненно, презрительно, пренебрежительно, претенциозно, привередливо, разборчиво, с омерзением, с отвращением
tagirova1
24.04.2023
Культурная память, напротив, формируется веками. Ее характеризует высокая степень формализации, и возникает она в поле церемониальной коммуникации. «Пунктами фиксации» или «объективированными формами» культурной памяти Я. Ассманн считает тексты, изображения, монументальные постройки, например египетские пирамиды, надписи и изображения в них. К ней же можно отнести ритуалы и сакральные действия как институционализированные формы коммуникации, которые, будучи «фигурами воспоминания», как бы возвышаются над временем. Носителями культурной памяти являются уже не обязательно современники «актуального сообщества вспоминающих», а особые (иногда профессиональные) хранители и носители традиции, например жрецы 9.
Культурная память обязательно связана с социальными группами, для которых она служит условием самоидентификации, укрепляя в них ощущение единства и собственного своеобразия. Она имеет «реконструктивный характер», т. е. имплицированные в ней ценностные идеи, степени релевантности, равно как и все транслируемое ею «знание о непосредственно связаны с актуальной для настоящего момента ситуацией в жизни группы 10. В этом смысле эвристически ценным может быть сравнение разных «культур воспоминания» (Я. Ассманн, в частности, сравнивает Древний Египет, Израиль и Грецию) с их специфическими видами мнемотехники, фиксирующими свойственные этим культурам традиции культурной памяти. К примеру, в искусстве надгробных монументальных памятников древних египтян, с надписями и изображениями в них, память {memoria) живых о мертвых, об их деяниях и славе (fama) переплетается с памятью о богах, что сразу же задает ей «космический масштаб», и с практикой литургического поминовения в культе. Таким образом возникает «социальная сеть», в которой живые, мертвые и боги связаны между собой, помнят друг о друге, действуют друг для друга.