Научиться кратко пересказывать сказки и прочее. нужно мне пересказать царевну . но на ум мало чего запоминается (5 класс)

Лучше всего мне много читать и основные моменты запоминать.

Просто много читай и что запомнилось это и говори

Афанасий Афанасьевич Фет— один из замечательнейших поэтов-лириков. Главные его темы были — любовь, красота, природа. 
Стихотворение «Ель рукавом мне тропинку завесила» можно отнести к лирической миниатюре, содержанием которой явилось описание природы. Фет обладает удивительным даром восторгаться простыми вещами, но надо быть поэтом, чтобы в этом обычном явлении увидеть красоту. У Фета природа является средством выражения лирического чувства восторга, радости: 
Ель рукавом мне тропинку завесила. 
Ветер. В лесу одному 
Шумно, и жутко, и грустно, и весело, — 
Я ничего не пойму. 
Для поэзии Фета такое недоумение весьма характерно. Как разобраться в том, что творится кругом, как разобраться в собственной душе и смутно идущих волнениях? И получается, что куда ни обратись, — ответа нет: «Я ничего не пойму». 
В этом стихотворении мы видим слитное изображение пейзажа и чувств. 
Стремление выразить «невыразимое» через мгновенную лирическую вспышку, навеять читателю охватившее поэта настроение — одно из главных свойств поэзии Фета. 
Поэт воспринимает природу через прекрасные метафоры и эпитеты рукав ели, медный глашатай, тонко взывающий рог, сладостен зов, кругом все гудет... 
Для каждого стихотворения он находит индивидуальный ритмический рисунок. В этом стихотворении поэт употребил необычные сочетания длинных и коротких строк, в которых лирический герой передает мгновенное впечатление от природы. 
Такое сочетание создает особую музыку этого стихотворения. Недаром Фета считают одним из музыкальнейших поэтов: 
Ветер. Кругом все гудет и колышется, 
Листья кружатся у ног. 
Чу, там вдали неожиданно слышится 
Тонко взывающий рог

А Герасим всё греб да греб. Вот уже Москва осталась назади. Вот уже потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы. Повеяло деревней. Он бросил весла, приник головой к Муму, которая сидела перед ним на сухой перекладинке — дно было залито водой — и остался неподвижным, скрестив могучие руки у ней на спине, между тем как лодку волной помаленьку относило назад к городу. Наконец Герасим выпрямился, поспешно, с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал веревкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел ее на шею Муму, поднял ее над рекой, в последний раз посмотрел на нее... Она доверчиво и без страха поглядывала на него и слегка махала хвостиком. Он отвернулся, зажмурился и разжал руки... Герасим ничего не слыхал, ни быстрого визга падающей Муму, ни тяжкого всплеска воды; для него самый шумный день был безмолвен и беззвучен, как ни одна самая тихая ночь не беззвучна для нас, и когда он снова раскрыл глаза, по-прежнему спешили по реке, как бы гоняясь друг за дружкой, маленькие волны, по-прежнему поплескивали они о бока лодки, и только далеко назади к берегу разбегались какие-то широкие круги.
Очень трогательный отрывок.