Нужен анализ стихотворения "невыразимое" василия жуковского. умоляю.

Летом 1819 года поэт в очередной раз пытается разумом и чувствами прозреть тайну мира, сокрытую за видимым человеческим глазом. Стихотворение написано, как пейзажная лирика, но смысл его – глубоко философский. Описывая красоты природы, автор замечает, что есть сфера жизни, породившая всю красоту, но не поддающаяся описанию, – невыразимое божественное.

«Рассыпала повсюду» эта мистическая сила гармоничное разнообразие форм и видов, цветов и звуков. Художники и поэты лишь в редкие минуты навеянного божественного вдохновения уловить самую малую частичку всего прекрасного, что есть на свете. И Жуковский с горечью сожалеет о бессилии языка говорить обо всем.

Суть мироздания неподвластна пониманию людскому, а если рождаются некоторые догадки, то нет им соответствующих существительных, эпитетов для выражения. Щемящее чувство от воспоминаний о детстве и молодости; ощущение присутствия Бога в земных созданиях, – невыразимо.

Как представитель романтизма в поэзии Жуковский писал с очарованием и простотой, высказывая самые сокровенные размышления. Элегия «Невыразимое» имеет певучий ритм, особая мелодичность, которые передаче настроения лирического героя.

Лишь в молчании звучит истина, – считает поэт, но ее отголоски, черты, ее разноцветные грани разбросаны всюду: в пылающем красками вечернем небе и блеске волнистой речной воды, в пышных облаках, просторных полях и далеких родных лугах, зеленеющих травами.

Несовершенство русского языка или духовная слепота не позволяет открыть завесу тайн природы? Поэт ведет философские рассуждения, вовлекая читателя присоединиться и попытаться высказать то самое невыразимое.

Надеюсь то

Вот выбери здесь:
оре от ума, Грибоедова. — Бенефис Монахова, ноябрь, 1871 г. 

Комедия «Горе от ума» держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед. 

Все знаменитости первой величины, конечно, недаром поступили в так называемый «храм бессмертия». У всех у них много, а у иных, как, например, у Пушкина, гораздо более прав на долговечность, нежели у Грибоедова. Их нельзя близко и ставить одного с другим. Пушкин громаден, плодотворен, силен, богат. Он для русского искусства то же, что Ломоносов для русского просвещения вообще. Пушкин занял собою всю свою эпоху, сам создал другую, породил школы художников, — взял себе в эпохе все, кроме того, что успел взять Грибоедов и до чего не договорился Пушкин. 

Несмотря на гений Пушкина передовые его герои, как герои его века, уже бледнеют и уходят в Гениальные создания его, продолжая служить образцами и источником искусству, — сами становятся историей. Мы изучили «Онегина», его время и его среду, взвесили, определили значение этого типа, но не находим уже живых 

Комедия "Горе от ума" держится каким-то особняком в литературе и 
отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других 
произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив по 
очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между 
могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что 
настанет когда-нибудь и его черед. 

Комедия «Горе от ума» есть и картина нравов, и галерея живых типов, и вечно острая, жгучая сатира, и вместе с тем и комедия, и скажем сами за себя — больше всего комедия — какая едва ли найдется в других литературах, если принять совокупность всех прочих высказанных условий. Как картина, она, без сомнения, громадна. Полотно ее захватывает длинный период русской жизни -- от Екатерины до императора Николая. В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы. И это с такою художественною, объективною законченностью и определенностью, какая далась у нас только Пушкину и Гоголю. 

В картине, где нет ни одного бледного пятна, ни одного постороннего, лишнего штриха и звука, — зритель и читатель чувствуют себя и теперь, в нашу эпоху, среди живых людей. И общее и детали, все это не сочинено, а так целиком взято из московских гостиных и перенесено в книгу и на сцену, со всей теплотой и со всем «особым отпечатком» Москвы, — от Фамусова до мелких штрихов, до князя Тугоуховского и до лакея Петрушки, без которого картина была бы неполна.