Кодекс рыцарской чести с романа 'айвенго'

Герой романа айвенго выступает выразителем кодекса рыцарских идей, взглядов, поведения. обязанность истинного рыцаря – быть сторонником более слабой партии, слабейшего из правящих лагерей. в данном случае конфликт между королем джоном, находящимся у власти и имеющего при себе ряд сторонников, и ричардом, который только собирался нанести решающий удар своим появлением на политической арене. айвенго как истинный рыцарь был предан ричарду и искренне надеялся, что последний, вернувшись, разрушит все коварные планы джона и восстановит в стране справедливость. попадая раненым в замок реджинальда фрон де бефа, по сути такого же рыцаря, хозяин замка приставляет ухаживать за ним. это не случайный сюжетный поворот и не жест доброй воли: хоть фрон де беф и является отрицательным героем романа, строгие понятия о рыцарской чести запрещали совершать какое-либо насилие над рыцарем, находившемся в состоянии. однако, человеку, искушенному в рыцарских подвигах, трудно оставаться в бездействии, подобно какому-нибудь монаху или женщине, в то время как вокруг него другие совершают доблестные подвиги. поэтому айвенго героически рвется в бой, стремится в самое пекло событий, особенно тогда, когда по ту сторону комнаты, где он находится, происходит активное осаждение замка. «ведь бой – наш хлеб насущный , дым сражения – тот воздух, которым мы дышим! мы не живем и не хотим жить иначе, как окруженные ореолом победы и славы! таковы законы рыцарства, мы поклялись их выполнять и жертвуем ради них всем, что нам дорого в жизни». таким образом, награда рыцаря – слава, лишь она увековечит имя героя. рыцарский дух отличает доблестного воителя от простолюдина и дикаря, он учит ценить свою жизнь несравненно ниже чести, торжествовать над всякими лишениями, заботами и страданиями, ничего не бояться, кроме неслави. самое страшное преступление рыцаря – измена чести и долгу. а преступление карается смертью, поэтому наказание неизбежно (фон де беф и бриан де буагильбер). рыцарство – источник чистейших и благородных привязанностей, опора угнетенных, защита обиженных, оплот против произвола властителей. без него дворянская честь была бы пустым звуком. в образе вымышленного айвенго соблюдены все принципы и законы ратного духа средневекового рыцаря. на эти самоотверженные истины поставлен весь сюжет романа и именно они являются как бы канвой всего произведения, через которую читатели многих поколений могут воссоздать тип достойного и верного своему делу человека и восстановить достоверный, истинный облик настоящего мужчины, ведь особенно это тяжело сделать в 21 веке, когда все идеалы и образцы поведения так беспощадно попраны и безвозвратно утрачены.

Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском Острове, жил-был содержатель мужского пансиона. В числе тридцати или сорока детей, обучавшихся в том пансионе, находился один мальчик, по имени Алеша, которому тогда было не более 9 или 10 лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперед. Алеша был мальчик умненький, миленький, учился хорошо, и все его любили и ласкали.

Дни учения для него проходили скоро и приятно, но когда наставала суббота и все товарищи его спешили домой к родным, тогда Алеша горько чувствовал свое одиночество. Алеша кормил курочек, которые жили около забора в нарочно для них выстроенном домике и целый день играли и бегали на дворе. Особенно любил черную хохлатую, названную Чернушкою. Чернушка была к нему ласковее других.

Объяснение:

В первой строфе поэт заявляет, что временами он пребывает в тоске; здесь употребляет метафору "прибоями моей тоски". Затем в виде риторического вопроса следует сожаление о том, что лирический герой и его возлюбленная - не мотыльки.

Вторая строфа начинается сравнением "ты...воздушно-белая, как вздохи грёз"; здесь содержится эпитет "воздушно-белая" и метафора "вздохи грёз". Строфа заканчивается таким же составным эпитетом "вкрадчиво-несмелая" и метафорой "средь жарких роз".

Третья строфа начинается с идиллической картины порхания героев среди цветов, а оканчивается стихотворение богатым на эпитеты риторическим восклицанием: "О, как нежна, как упоительна жизнь мотыльков!"