1. как охарактеризовал капитана миронова генерал, старинный товарищ гринева-отца андрейкарлович? ​

Объяснение:

Повесть Гоголя "Шинель" входит в цикл произведений, который называется "Петербургские повести". Можно сказать, что одним из действующих лиц этих повестей является сам Петербург. Например, в повести "Шинель" главный герой, Акакий Акакиевич Башмачкин, мерзнет в старой шинели, когда ходит на службу и обратно по улицам Петербурга. Пронизывающий ветер забирается под полы старой шинелишки, и годами Акакия Акакиевича греет лишь мечта о новой теплой шинели. Он экономит на всем, в том числе и на дровах, поэтому постоянно мерзнет. Собрать деньги на покупку новой шинели становится его целью. "Сначала ему было несколько трудно привыкать к таким ограничениям, но потом как-то привыклось и пошло на лад; даже он совершенно приучился голодать по вечерам; но зато он питался духовно, нося в мыслях свою вечную идею будущей шинели" - пишет автор.  

Получив наконец новую теплую шинель, Башмачкин счастлив. Но судьба наносит ему удар: его ограбили. Акакий Акакиевич лишается своей шинели, ради которой столько выстрадал. Башмачкину приходится вновь надеть старую шинель, которая почти не греет. Закономерным итогом становится болезнь и смерть Башмачкина - он слег от простуды, когда расстроенный отказом и руганью высокопоставленного чиновника, идет домой по стылым улицам. Можно сказать, что его убил холод Петербурга и равнодушие власть имущих.

Этот небольшой квадратный дом стоял посреди маленького са­дика с выражением какой-то решимости на своем розовом лике. Зеленая краска на его ставнях побелела от солнца, растрескалась и вздулась кое-где пузырями. В садике с живой изгородью из высоких фуксий были разбиты цветочные клумбы самой разнообразной фор­мы, обложенные по краям гладкими белыми камешками. Светлые мощеные дорожки узкой лентой вились вокруг клумб в форме звезд, полумесяцев, кругов, треугольников размером чуть побольше соло­менной шляпы. Цветы на всех клумбах, давно оставленных без при­смотра, буйно заросли травой. С роз осыпались шелковые лепестки величиной с блюдце — огненно-красные, серебристо-белые, без единой морщиночки. Ноготки тянули к солнцу свои пламенные головки, точно это были его дети. У самой земли среди зелени скром­но сияли бархатные звездочки маргариток, а из-под сердцевидных листьев выглядывали грустные фиалки. Над небольшим балконом пышно раскинулась бугенвиллея, увешанная, будто для карна­вала, фонариками ярко-малиновых цветков; на сомкнутых кустах фуксий, как маленькие балерины в пачках, застыли в трепет­ном ожидании тысячи распустившихся бутонов. Теплый воздух был пропитан ароматом вянущих цветов и наполнен тихим, мягким ше­лестом и жужжанием насекомых. Нам сразу захотелось жить в этом доме, как только мы его увидели. Он стоял и будто дожидался нашего приезда, и мы все почувствовали себя тут как дома…