якби на планеті маленького принца були закони яким був їхній зміст?​

Это была небольшая кофейня с одним залом, внутри которого стояли рядами круглые столики. Весь зал был в светлых и нежных тонах: столики были накрыты белыми, как молоко, скатертями, обои были цвета какао с молоком, а простенькие стульчики были светло-светло-желтыми. На стенах висели различные картины в духе модернизма, полные нежно-розовых, светло-желтых и небесно-голубых цветов. Все это создавало светлую и нежную атмосферу, в которой хотелось остаться подольше.

Скиньте потом ссылку, хотелось бы прочитать))

На этот раз Бен, выполняя полет на стареньком «Остере», взял Деви с собой и вскоре об этом: самолет, летевший над Красным морем, безжалостно швыряло в накаленном воздухе. Но перепуганный мальчишка держался достойно, и это радовало отца. Все—таки Деви не выдержал, заплакал, а Бен еще раз подумал о том, что совсем не умеет разговаривать с сыном. Он слишком резко отвечал на вопросы ребенка, хотя обещал рассказать ему, как посадить машину.

«Все дело в том, чтобы правильно рассчитать… Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов… Ровно шесть. Если взять выше, то стукнешься при посадке и повредишь самолет. Слишком низко — попадешь на кочку и перевернешься. Все дело в последнем дюйме».

Тут же отец показал мальчику, как это делается, мастерски посадив самолет на берег Акульей бухты, названной так из-за ее «населения». Бен и прилетел сюда ради того, чтобы сделать фотографии акул, подобравшись к ним как можно ближе. Попав в бухту, он, казалось, совсем забыл о сыне и только изредка давал ему распоряжения при разгрузке.

«А сюда кто-нибудь когда—нибудь заходит?» — спросил его Деви.«Никто,— пришлись ответить Бену.— Сюда можно попасть только на легком самолете».

Приготовив акваланг и фотоаппарат для подводных съемок, Бен вошел в воду. Он еще раз приказал Деви не подходить к воде, не беспокоиться о нем и снова почувствовал, что говорит с сыном слишком резко, как с чужим. Мальчик смотрел на море, поглотившее его отца, и думал, что же с ним будет, если отец так и не вынырнет из морской пучины.

А Бен был поглощен работой. Акул было много, но они держались на расстоянии. Летчик решил приманить их поближе после обеда, чтобы снять фильм об акулах, заказанный ему телекомпанией. Поднявшись на поверхность, он велел сыну принести из самолета завтрак, а сам стал готовить аппаратуру к следующему погружению. Поев, прилег и тут же заснул.

Проснувшись, Бен стал готовиться к новому спуску под воду. А Деви обеспокоено смотрел на него и снова принялся спрашивать, знает ли кто—либо, что они здесь, и смогут ли их найти. Бен понял, что мальчик просто боится остаться один, и попытался успокоить его, пообещав пробыть под водой всего полчаса. Он знал, что ждать акул придется недолго, потому что теперь захватил с собой приманку — кусок конского мяса. Акулы кинулись прямо на конину. Снимки получались великолепные. Когда пленка уже кончалась, Бен заметил, что его руки и грудь вымазаны кровью от конины. Теперь акулы шли прямо на него. Человек проклял свою глупость, но было уже поздно. Страшные резцы схватили его правую руку и сквозь левую, как бритва. Что—то резануло по ногам. Вода замутилась от крови. Чудом выбравшись на берег, Бен потерял сознание. Очнувшись, он громко позвал сына и через минуту увидел его полное ужаса лицо.

«Что мне делать?» — кричал Деви. Если бы Бен знал! Руки горели, как в огне, ноги не двигались, и все плыло, как в тумане.

Летчик знал, что не сможет вести самолет. А это означало гибель и его, и сына. Превозмогая страшную боль, Бен велел Деви перевязать ему руки, чтобы остановить кровь, стащить акваланг. Снова теряя сознание, он понял, что, если они хотят десятилетнему ребенку предстоит выполнить дело нечеловеческой трудности. «Единственной надеждой мальчика был самолет, и Деви придется его вести. Не было ни другой надежды, ни другого выхода… Мальчика нельзя пугать». Испуганный ребенок заплакал, но отец, собрав последние силы, попытался успокоить его, а сам в это время обдумывал план Последовали новые распоряжения, и Деви, напрягая все силы, потащил отца к самолету. «Мальчик не должен знать, что машину придется вести ему,— он перепугается насмерть»,— подумал Бен. «Этот маленький «Остер» летает сам,— сказал он,— Стоит только положить его на курс, а это нетрудно».

Поднялся ветер, а они все взбирались по склону вверх. Деви тащил, а Бен отталкивался пятками, поминутно теряя сознание и медленно приходя в себя. Два раза он срывался вниз, боль раздирала тело, обмороки учащались. Но вот и самолет. Бен велел Деви навалить камней у дверцы, чтобы можно было втащить его в кабину. Деви принялся за дело. У дверцы выросла горка камней. Оставалось самое трудное — забраться в кабину. Бен уже не сомневался, что умрет, но во что бы то ни стало хотел сына. «Важно было протянуть до Каира и показать мальчику, как посадить самолет. Этого будет достаточно». Только надежда ему вползти в машину, только она, надежда, удерживала угасающее сознание. Теперь надо успокоить перепуганного ребенка и… Нет, он не сдастся, ни за что! Бен осторожно сказал Деви, что тому самому придется взяться за дело. Мальчик послушно выполнял распоряжения отца. Л ветер крепчал. «Тяни ручку на себя… Не бойся ветра…» Гул мотора усиливался. И вот они уже в небе. Бен продолжал объяснять, что надо делать, и Деви, казалось, успокоился. Выр