Как вы считаете, Дон Кихот – безумец или мудрец? Свой ответ обоснуйте. Сформулируйте идею произведения

безумец

Объяснение:

злой и нервозный

Замечательное стихотворение великого поэта. Образ Гамлета, обещаный в названии, на самом деле оказывается образом Христа. Впрочем, одно другому не мешает. Ведь вполне мог Гамлет думать то, что думал за полторы тысячи лет до него Христос, знающий, каким образом закончится его земной путь. Наверняка молил тихонько "Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси" Ведь и Христос мог задаваться гамлетовским "быть или не быть", колебаться и, тем не менее, принять мучительное решение. Оба они, которых предали самые близкие, окруженные фарисеями, смирившиеся со своей участью, своим роком, - встретились сквозь время и пространство на одних подмостках, одной сцене, и отразились друг в друге, словно в зеркале..благодаря Пастернаку

Печорин, как чувствуют почти все читатели и критики, — персонаж трагический. Кстати сказать, в романе он ни разу не назван по имени (оно так и остается неизвестным). Все, не исключая и автора, употребляют только фамилию — Печорин. Получается, что он почти в буквальном смысле слова — человек без имени, без христианского имени, чем подчеркивается демонизм героя. Однако трагическую, чисто человеческую пустоту души Печорина обнаруживает его знаменитый монолог в виде записи в журнале (дневнике) перед дуэлью с Грушницким: «Пробегаю в памяти все мое и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Но я не угадал этого назначения, из горнила их я вышел тверд и холоден как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудье казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаленья... Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для своего удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда не мог насытиться... 
    И, может быть, я завтра умру!., и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я на самом деле... Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового... Смешно и досадно!»