«Значення «Енеїди» у розвитку римської літератури»

Как известно, Вергилий написал свою знаменитейшую «Энеиду» по инициативе Августа. Он желал в пышной форме прославить империю Августа, так как был ее искренним приверженцем. Грандиозный рост Римской империи нуждался как в исторической, так и в идеологической подпочве. Но самих исторических фактов в подобных случаях бывает мало. Здесь всегда на приходит мифология, роль которой заключается, чтобы обычную историю превратить в чудо. Таким мифологическим обоснованием всей римской истории и есть та концепция, которую использовал Вергилий в своей поэме. Он не был ее изобретателем, а лишь своего рода реформатором, а главное – ее талантливым выразителем. Мотив прибытия Энея к Италии встречается еще у греческого лирика Стесихора. Римские эпики и историки тоже не отставали в этом от греков, и почти каждый из них отдавал дань этой легенде.

Современное состояние вергилиеведения позволяет уверенно судить о высоком уровне изученности проблемы жанрового своеобразия национального римского эпоса «Энеиды» как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Методологически значимыми для курсовой работы являются труды С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова, В.Н. Топорова, Н.В. Моревой-Вулих. Значимую научную установку дает С.С. Аверинцев в своей работе «Две тысячи лет с Вергилием: Перечитывая классику». Он подчеркивает величие Вергилия как «поэта истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому».

Актуальность изучения проблемы жанра «Энеиды» заключается в выяснении той значимости, которую обрело произведение, став национальным римским эпосом и чтившееся в веках как самое полное и законченное выражение римской культуры.

По определению С.С. Аверинцева, значимость Вергилия заключается в том, что «это поэт истории как времени, насыщенного значением, поэт «знамений времени», определяющих конец старому и начало новому; он сумел превратить свой Рим в общечеловеческий символ истории - конца и нового начала» [Аверинцев: 1982, с.201].

Первоначальный замысел «Энеиды» сводился к намерению воспеть «битвы Цезаря», т.е. Октавиана, о чем Вергилий объявил еще в «Георгиках» [Покровский: 1942, с. 198].

Окончательная «Энеида» не имеет с этим ничего общего, ее предмет шире и выше:

не история, а миф,

не Август, а Рим,

не свершенные подвиги, а предопределенная миссия. В судьбе героя, Энея, представлена судьба римского народа, и шире, судьба человечества.