КРАТКИЙ АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ! Марина Цветаева: реквием.Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали!Настанет день, когда и я исчезнуС поверхности земли.Застынет все, что пело и боролось, Сияло и рвалось.И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос.И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня.И будет все - как будто бы под небомИ не было меня!Изменчивой, как дети, в каждой мине, И так недолго злой, Любившей час, когда дрова в каминеСтановятся золой.Виолончель, и кавалькады в чаще, И колокол в селе.- Меня, такой живой и настоящейНа ласковой земле!К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры, Чужие и свои?!-Я обращаюсь с требованьем верыИ с о любви.И день и ночь, и письменно и устно:За правду да и нет, За то, что мне так часто - слишком грустноИ только двадцать лет, За то, что мне прямая неизбежность -Прощение обид, За всю мою безудержную нежностьИ слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру.- Послушайте!- Еще меня любитеЗа то, что я умру.Марина Цветаева: реквием.​

Русть сидела у окна. Поглядывая в окно и потихоньку, глоток за глотком, отхлебывая горячий чай из чашки, откуда выглядывала большая палочка корицы.

Грусть была невозмутима и трогательно мила, изредка смахивая мелкие слезы. Совершенно невозможно было сказать, что на этот раз растрогало ее тонкую натуру.

Дождя уже не было. С крыши дома напротив, где под козырьком сидели воробьи, капали последние дождинки. Они медленно отделялись от крыши и летели, одна за другой, вниз, где сочно разбивались об асфальт, брызгами отпугивая первых прохожих, вышедших из дома после дождя.

Белая занавеска вдруг несмело пошевелилась, потом ее резко отдернули, и в окне показалась улыбчивая физиономия Радости. Она хрустела бубликом с видимым аппетитом, рассматривая расплывшиеся внизу лужи. Те жирно блестели на мокром асфальте, который еще час назад безжалостно грело солнце. А потом вдруг внезапно заколотивший по листве дождь остудил его, да так, что легкий пар начал подниматься над его поверхностью.

Радости не нужно было никаких поводов, чтобы веселиться. Часто выходило так, что она вообще не задумывалась над жизнью: просто делала, что хотела. Грусть в такие моменты начинала наизусть ей читать басню про стрекозу и муравья. На что Радость называла ее «букой», хватала за руку и тащила то купаться, то играть в снежки, то пробовать имбирный лимонад, то заниматься всякими шалостями.

И хотя Радость, и Грусть были одного возраста, вторая была несравнимо старше ее. По крайней мере, ей самой так казалось, когда он выговаривала Радости за очередной ее легкомысленный поступок.

Они всегда были неразлучны, хотя родились в один день в один и тот же час. Они были близнецами, только совсем разными по характеру и отношению к жизни. И не было без Радости Грусти, и Грусти становилось не по себе, если вдруг Радость задерживалась, допоздна смотря на звезды. А когда в ее окошке загорался свет, Грусть становилась не такой грустной и могла спокойно почитать что-нибудь из английской литературы 19 века и заснуть.

Так и в человеке обязательно уживаются самые разные его черты, совсем непохожие друг на друга, но именно они окрашивают мир вокруг в самые невероятные сказочные оттенки. И не столь важно, если Грусть задержалась у вас в гостях на несколько дней или недель. Наступит время, когда Радость поселится в вашем сердце навсегда.