Запечатлел образы народа, ввёл в оперу речитатив, кто это?

Александр Сергеевич Даргомыжский - мастер речитатива, ввёл в свою оперу "Русалка" речитатив.

Музыка Первая часть открывается широким величественным вступлением, самым углубленным и развернутым из написанных Бетховеном. Неуклонное, хотя и медленное нарастание подготавливает последующую поистине захватывающую картину. Тихо, еще затаенно звучит главная тема с ее упругим, словно туго скрученная пружина, ритмом; тембры флейты и гобоя придают ей черты пасторальности. Современники упрекали композитора за слишком простонародный характер этой музыки, ее деревенскую наивность. Берлиоз увидел в ней рондо крестьян, Вагнер — крестьянскую свадьбу, Чайковский — сельскую картину. Однако в ней нет беззаботности, легкого веселья. Прав А. Н. Серов, употребивший выражение «героическая идиллия». Особенно ясно это становится, когда тема звучит во второй раз — уже у всего оркестра, с участием труб, валторн и литавр, ассоциируясь с грандиозными массовыми плясками на улицах и площадях революционных французских городов. Бетховен упоминал, что, сочиняя Седьмую симфонию, представлял себе вполне определенные картины. Может быть, это и были сцены грозного и неукротимого веселья восставшего народа? Вся первая часть пролетает как вихрь, словно на одном дыхании: единым ритмом пронизаны и главная и побочная — минорная, с красочными модуляциями, и фанфарная заключительная, и разработка — героическая, с полифоническим движением голосов, и живописно-пейзажная кода с эффектом эха и перекличкой лесных рогов (валторны). «Нельзя передать словами, до чего это бесконечное разнообразие в единстве изумительно. Только такие колоссы, как Бетховен, могут справиться с подобной задачей, не утомив внимания слушателей, ни на минуту не охладив наслаждения...» — писал Чайковский. Вторая часть — вдохновенное аллегретто — одна из замечательнейших страниц мирового симфонизма. Снова господство ритма, снова впечатление массовой сцены, но какой контраст по сравнению с первой частью! Теперь это ритм траурного шествия, сцена грандиозной похоронной процессии. Музыка скорбная, но собранная, сдержанная: не бессильная скорбь — мужественная печаль. В ней — та же упругость туго скрученной пружины, что и в веселье первой части. Общий план перемежается более интимными, камерными эпизодами, сквозь основную тему словно «просвечивает» нежная мелодия, создавая светлый контраст. Но все время неуклонно выдерживается ритм маршевой поступи. Бетховен создает сложную, но необыкновенно стройную трехчастную композицию: по краям — контрапунктические вариации на две темы; в середине мажорное трио; динамическая реприза включает фугато, приводящее к трагической кульминации. Третья часть — скерцо — воплощение буйного веселья. Все мчится, стремится куда-то. Мощный музыкальный поток полон бушующей энергии. Дважды повторенное трио основано на австрийской песне, записанной самим композитором в Теплице, и напоминает наигрыш гигантской волынки. Однако при повторении (tutti на фоне литавр) звучит как величественный гимн огромной стихийной силы. Финал симфонии представляет собой «какую-то вакханалию звуков, целый ряд картин, исполненных беззаветного веселья...» (Чайковский), он «воздействует опьяняюще. Льется огненный поток звучаний, как лава испепеляя все, что ему противится и встает на пути: пламенная музыка увлекает за собой безоговорочно» (Б. Асафьев). Вагнер назьшал финал дионисийским празднеством, апофеозом танца, Роллан — бурной кермессой, народным праздничным гуляньем во Фландрии. Поразительно слияние самых разных национальных истоков в этом буйном круговом движении, объединяющем ритмы танца и марша: в главной партии слышатся отголоски плясовых песен Французской революции, в которые вкрапливается оборот украинского гопака; побочная написана в духе венгерского чардаша. Таким празднеством всего человечества заканчивается симфония.

Простые песенные напевы в сочинениях композиторов нередко превращаются в богато украшенные оркестровые мелодии, а главные признаки русской народной    песни  «проникают» во всё творчество русских композиторов.
 Если о какой – то песне говорят, что она стала народной – это самая высокая оценка песни или инструментальной музыки. Творчество композиторов тесно связано с народной песней , мотивом . Композиторы часто использовали в своих произведениях народные песни .
 Народная песня, и шире весь музыкальный фольклор, это основа профессионального композиторского творчества.
История русской классической музыки начинается с творчества М.И.Глинки. Глинка вошел в историю музыкальной культуры не только как великий композитор, но и основоположник национального стиля, народности в русской музыке. 
«Создаёт музыку народ, а мы,  художники,  её только аранжируем (перекладываем музыку, украшаем)», - сказал         когда – то М.И. Глинка.
Во многих произведениях русских  композиторов мы слышим напевы народных песен, ритмы танцев. И вся без исключения русская музыка проникнута почерпнутыми из  родного фольклора интонациями, мельчайшими оборотами, которые и создают отличие одной национальной музыкальной культуры от другоМузыкальное наследие русского композитора П.И. Чайковского основано на русской народной песенности.
 В Концерте  №1 для фортепиано с оркестром   П. Чайковского  в главной  теме звучит мелодия народной песни .  Звучат духовые и струнно- смычковые ,  затем главную тему играет фортепиано .  Для музыки Чайковского характерна напевность ,  которая взята из  народных  мелодий .
В финале 1-й и 4-й симфоний  Чайковского звучат русские песни  «Цвели цветики» и «Во поле береза стола».
К луч­шим произведениям  М.И. Глинки написанным на фольклорной основе, принадлежит симфоническая фантазия «Камаринская», в которой, по словам композитора П. И. Чайковского, «подобно тому, как весь дуб в желуде» заключена вся русская симфоническая школа. Глинке говорил, что «народ пишет музыку, а мы, композиторы, ее только аранжируем». Композитор слушал песни в исполнении крестьян, «проникался их неповторимым строем». Примеры – фрагменты оперы «Иван Сусанин» (песня Вани из III действия «Как мать убили у малого птенца…»; ария Сусанина из III действия «Ты взойдёшь, моя заря»).
Особое место занимает русская песня в творчестве русского композитора А. П. Бородина ,  который продолжал  традиции М.И.Глинки.