1. как называется камерно-симфоническое музыкальное произведение "пер гюнт" э. грига, созданное на основе музыки композитора к драме г. ибсена (1) музыкальный альбом (2) симфонические картинки (3) оркестровые сюиты (4) музыкальные страницы

 В конце XIX века возник особенный интерес к народному творчеству. Наконец, высшие слои общества обратили внимание на самобытность и уникальность народной традиции. Пристальное внимание к фольклору во всех проявлениях подогревали и композиторы «Могучей кучки», и художники-передвижники, и творчество В.В. Андреева, который в 1888 году вывел народные инструменты на профессиональную сцену.

  В это время начинают активно собирать сказки, записывать былины, композиторы и этнографы осуществляют первые фольклорные экспедиции, стремясь сохранить то, что веками передавалось лишь из уст в уста. Появились и новые культурные герои, которые являлись трансляторами народного творчества. Эти самородки, абсолютно безграмотные, но обладавшие прирождённым талантом, вызывали восхищение и уважение образованной публики. К таким исключительным людям из народа причислялись и сказители былин, и одним из известных личностей был Василий Петрович Щеголёнок (Щеголёнков).

  Этого земледельца и сапожных дел мастера писал Илья Репин, Василий Поленов (это более известные портреты сказителя), написал с него портрет и Иван Крамской.

  Но вернёмся к герою. Монотонную работу, такую как сапожное ремесло, Василий Петрович пытался разнообразить, рассказывая нараспев былины. Этому он научился у своего отца и дяди-инвалида, у них же позаимствовал и репертуар. Обладая феноменальной памятью, Щеголёнок знал множество сказок и , героями которых были богатыри, Садко, Иван Грозный, Хотен Блудович. Многие собиратели фольклора считали его варианты былин вкупе с исполнением (тихий спокойный голос, отвлечённый от чёткого метроритмического размера) лучшим среди всех сказителей былин.

  Василий Петрович успел познать и профессиональную сцену – были организованы его выступления в Петербурге, Москве, а в 1879 году он, по приглашению Льва Толстого, месяц гостил в «Ясной поляне». Писатель лично записывал за сказителем былины, и как минимум шесть его произведений основаны на рассказах рассказчика-самородка.

  Каким же видим мы его на портрете Крамского? Без сомнения, это очень работящий человек, чью жизнь лёгкой не назовёшь. Бедная одежда, требующая починки, неаккуратно подстриженная борода подчёркивают нищету героя. Действительно, сказители былин по сути занимались по путешествую по деревням со своими историями.

  Как обычно, живописец выделяет лицо своего героя – именно его должны рассматривать зрители. А между тем, взгляд от лица сказителя действительно невозможно отвести. Морщинистый лоб выдаёт в нём ум, глаза хоть грустны, но в них читается и мудрость, и достоинство. Губы героя, кажется, могут выразить любую эмоцию – ещё мгновения и кончики поползут вверх, превратив морщинистое лицо в приветливое и доброжелательное, или же, наоборот, старик ещё больше насупится и нахмурится, чтобы рассказать о чём-то драматическом и напряжённом.

  Глубокое уважение, восхищение героем выражает этот портрет, вместе с правдивым повествованием. Без сомнения, чудесное произведение тонкого, чуткого портретиста Крамского…

Так пойдёт?

Практически всю площадь картины занимает фигура идущей прямо на зрителя Богоматери, несущей на руках Младенца Христа. Завернутый в пелену Младенец изображен с поднятыми вверх и тянущимися к зрителям руками. Он как бы благословляет, представших перед ним. Как и должно быть в любой иконографии, головы обеих фигур окутаны золотистым свечением, олицетворяющим их божественную суть. Оригинально выполнен фон, на котором изображены фигуры. Нельзя с определенной уверенностью сказать ступает ли Богоматерь по земле или движется по небесам.

Лица Богоматери и Младенца необычайно живые. Это не канонические лики смотрящие со стандартных икон. На полотне Васнецова зрители видят обычных людей. Фигура Младенца и его положение также вполне естественны, и не вызывают ощущения фантасмогоричности происходящего. Глядя, на полотно у зрителя возникает образ обычной женщины, несущей на руках ребенка. Ее глаза печальны, но они светятся невероятной любовью к своему сыну и ко всему миру.