Toshkent shaxrining poytaxti​

Markaziy Osiyoning yirik qadimiy shaharlaridan biri

Объяснение:

Первая появилась в трагический для Польши 1831 год – год неудавшегося польского восстания. Она написана под несомненным воздействием этого события, не случайно современники назвали «польской».

Первая , соль-минор ор.23 (1831–1835)

открывается небольшим вступлением – прологом повествовательного склада. Его неторопливая тема ассоциируется с образом сказителя. Широкая величавая эпичность первой фразы вступления сменяется ответной, вопросительной интонацией.

Два главных образа – главная и побочная темы – в экспозиции не контрастны: главная (g-moll) отличается меланхолической задумчивостью, неторопливостью, речевой выразительностью интонаций и импровизационной манерой изложения. Многократные варьированные повторения как бы воссоздают процесс размышления вслух, который продолжается в лирически взволнованной связующей партии.

Побочная тема (Es-dur) характеризуется ласковым лиризмом, мягкостью звучания (pp, sotto voce), прозрачной фактурой с певучим басом. Вместе с тем, она имеет одну особенность: ее тихая скромность противоречит упругим, приподнятым, широким интонациям (на октаву, септиму). Создается ощущение, что нежный образ потенциально содержит большую силу. Сравнительная краткость изложения побочной темы компенсируется серией обаятельных мотивов дополнения.

В разработке и облик, и соотношение обеих тем существенно меняется. Главная утрачивает характер задумчивого рассказа. Она свертывается, превращается в предыктовую, напряженно-неустойчивую. Зато, сжавшись, она концентрирует свою энергию: на кратком расстоянии (12 тактов вместо 30) печальные интонации перерастают в настойчиво-во о.п., вводные гармонии, настойчивые повторы). Но уже готовый прорваться драматизм внезапно сменяется бурным лирическим взрывом в ранее «тихой» побочной теме: минорный предыкт разрешается праздничным сиянием A-dur, а. В разработке «снимается» противоречие между приглушенностью звучания и приподнятостью интонаций побочной. Она масштабно расширяется и звучит открыто, страстно, восторженно. Этому насыщенное аккордовое полнозвучие, охватывающее огромный фортепианный диапазон, сильная динамика. Кульминация побочной темы ( fff ) переходит в бурлящие предыктовые пассажи к новому эпизоду в разработке.

Следовательно, вторичное сопоставление основных образов обнаруживает их контраст и противоположные тенденции развития: сжатие, драматизация, омрачение одного и расширение, динамизация, просветление другого.

Эпизод в разработке (Es-dur) – это полный виртуозного блеска и изящества скерцозный образ. Его драматургическая роль заключается в продлении атмосферы ликования, достигнутой в разработке. Стремительность движения, прихотливость мелодического рисунка подчеркивают легкую непринужденную грацию.

Третье, решающее столкновение основных образов происходит в репризе. По сравнению с разработкой, характер обеих тем не изменен, однако их перестановка (реприза зеркальная) совершенно меняет смысл сопоставления. Теперь он носит остро трагический характер. Длительное господство радостных эмоций (П.П. в разработке, эпизод, П.П. в начале репризы) никак не готовят к катастрофе. Появление главной темы в g-moll воспринимается как горестное переключение от прекрасной мечты к реальной действительности. Как и в разработке, главная тема сжата. Но если ранее ее тенденция к драматизации не была завершена, то здесь она реализуется с огромной силой, особенно в бурной, полной отчаяния коде.

Итак, в репризе широкому размаху и динамизации побочной темы противостоит лаконизм остротрагической главной. От переемены мест этих двух тем меняется и смысл их сопоставления: в разработке переход от тоскливой главной к праздничной побочной открывал «путь к свету», в репризе появление драматической главной после побочной производит эффект трагического срыва, катастрофы.

Объяснение:

как-то так вроде :D

Мы танцуем с тобой исключительно в темпе вальса,
Исключительно синее платье скользит под твоей рукой,
Но в движеньях твоих сквозит резкость танцора сальсы,
Что привык в алом платье танцОвщицу видеть с собой.

Но ты сам выбрал музыку в этом белеющем зале,
Сам придумал узорами вальса украсить паркет,
И на нас удивленно смотрел целый зал в непонятной печали,
От тебя ожидали лишь сальсу, со мной представляли балет.

Я иду за тобой, на повторе движения мыслей,
И как будто впервые сбиваюсь в привычных шагах,
Запинаюсь о смутные краски твоих жизней,
Но лишь ярче танцую, забывшись в твоих руках.

И мы движемся вместе в одном круговом направленьи,
Привыкая в глаза не смотреть и по выбранной схеме идти
И не в такт за плечами твоими танцует виденье,
Той танцовщицы в красном, с кем ваши сплелись пути.

С каждым шагом ее ты сбиваешься с нашего ритма,
Я же знаю, что ты так устал этот вальс танцевать.
Ты шагами выводишь свое столь любимое: «Рита»
Я держу твою руку, не в силах души удержать.

А музыка шепчет тише, и мы замыкаем круг,
Задыхаясь от нежности, я прекращаю движенье.
Пусть закончится танец последним касанием рук
И глазами твоими с совсем не моим отраженьем.