ответьте на во Что называют застывшей музыкой?Выберете правильный ответ А.Иконы в храмах Б. Паузы в музыкальных произведений В .Архитетуру религиозных сооружений Как называлось богослужебное пение, где певчие использовали интонации , которые не встречались в светкой музыки? Выбирете правильный ответ А. Волшебным Б. Фантасмагорическим В.Полифоническим Г. Ангелогласным

1) В. Архитектуру религиозных сооружений.

2) Г. Ангелогласным.

Объяснение:

1) Застывшей музыкой архитектуру называл Ф Шеллинг, потому что обе они воспроизводят пространственные и временные пропорции. В музыке чередуются разные по длительности и звучанию звуки, а архитектор создает свои творения с различных форм и цветов.

2) В данном вопросе речь идет о пении древних католиков, то есть речь не о православном пении, а если говорить ещё конкретнее то речь о пении западных католиков, которое на Латыни называлось “cantus planus”, что перевести на наш Русский язык можно как плавный, ровный или к примеру мелодичный, что особо применимо к любой музыке и к церковному пению тем более. Ведь пели они раньше они методично, с постепенным нарастанием, то есть сам ритм был размеренным и очень плавным, то есть пения эти не резали ухо и были очень приятны сами по себе, потому что как бы умиротворяли и от них можно было реально получить удовольствие и обрести духовное равновесие. А вот называть же их принято тогда было ангелогласными, что вполне логично и такое название им соответствует в полной мере, поэтому выбрать изо всех предложенных вариантов стоит конечно же этот, расположенный внизу списка, под цифрой четыре, ведь даже если порассуждать просто логически то этот вариант как-то более очевиден, ведь пение это было как бы ангельским.

Жила в маленькой деревушке,девушка по имени Эсми.Говорят,она была красива как алая роза,которая растёт на своём кусточке,но такая злая,что просто одним взглядом могла напугать ребёнка.И летним деньком Эсми обидела городского мальчика Артура.И Артур сказал ей,что никого за свои 17лет,он не видел такую красивую,но злую,и не приятную обществу девушку,и сыграл ей красивую мелодию на дудочке.Эсми заплакала,от того что она была такой,какой даже сама не хотела быть.И с этой мелодии началась её добрая и долгая жизнь...

Дошло до меня, терпеливый читатель, хоть и не сразу, что не слыхал ты еще об отважном менте Акбардине и том, как он добыл несметные сокровища.
А история эта, достойная записи шилом на спине неверного, давно тревожила мою душу.
Однажды, темной ночью, когда благонадежные граждане халифата принесли хвалу эмиру и опустились почивать со своими женами, доблестный мент Акбардин обходил светлые улицы, не пренебрегая однако и темными. Был он хорош собой – крепок, кривоног и глаз его правый был зорок.
Заглянув за лавку Буут-аль Назара, достославного торговца заморскими притираниями, отважный Акбардин почувствовал чье-то мерзкое дыхание. Свершив свое дело – ибо долго бродил он по светлым улицам, не пренебрегая и темными, Акбардин пошел на запах.
И открылось мне, что увидел он грязного панка, спавшего в картонной коробке из-под заморских притираний. Был это панк из панков, с мерзким лицом, ужасной фигурой и велосипедным звонком в правом ухе. А запах его устрашил бы и более отважного, чем Акбардин, не страдай он в тот день от насморка.
– Вставай, грязный панк, неугодный эмиру! – воскликнул Акбардин. – Ибо я, мент от рождения, Акбардин сын Аладдина, отведу тебя в позорное узилище.
Грязный панк проснулся и закричал:
– Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья!
Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился:
– О, не бей меня холодной резиной, Акбардин сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия!
– Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? – поразился Акбардин. – Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам – да святится имя эмира! – большую рыбу в маленькой железной баночке.
– О, я дам тебя могущество самого эмира! – воскликнул панк. – И знай же, что я бы и сам получил его – но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста!
– Говори же, если есть тебе, что сказать, – повелел Акбардин. И грязный панк – да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал:
– Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И…
– И?.. – воскликнул Акбардин.
– И! – развел руками грязнейший из панков.
– Так что же мы ждем? – удивился Акбардин. – Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя!
И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя – Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.