МУЗЫКА! 6 КЛАСС! НУЖНА Как в обработках меняется музыкальный образ оригинального сочинения, его форма и выразительные средства (мелодика, ритм, темп, динамика, инструментовка и др.)?2.

Елегія

Мій давній друже! мушу я з тобою

Розстатися надовго... Жаль мені!

З тобою звикла я ділитися журбою,

Вповідувать думки веселі і сумні.

То ж при тобі, мій друже давній, вірний,

Пройшло життя дитячеє моє.

Як сяду при тобі я в час вечірній,

Багато спогадів тоді встає!

Картина повстає: зібравсь гурточок,

Провадить речі, і співа, й гука,

На клавішах твоїх швидкий, гучний таночок

Чиясь весела виграва рука.

Та хто се плаче там, в другій хатині?

Чиє ридання стримане, тяжке?..

Несила тугу крить такій малій дитині,

Здавило серце почуття гірке.

Чого я плакала тоді, чого ридала?

Тоді ж кругом так весело було...

Ох, певне, лихо серцем почувала,

Що на мене, мов хмара грізна, йшло!

Коли я смуток свій на струни клала,

З'являлась ціла зграя красних мрій,

Веселкою моя надія грала,

Далеко линув думок легкий рій.

Розстаємось надовго ми з тобою!

Зостанешся ти в самоті німій,

А я не матиму де дітися з журбою...

Прощай же, давній, любий друже мій!

Серенада Глинки – «Я здесь, Инезилья» был написан в Петербурге в 1834 году на еще неопубликованные стихи Пушкина, которые сам поэт дал молодому композитору.

Романс уже у Пушкина производит впечатление испанской серенады, а Глинка совершенно естественно подчеркивает эту особенность стихотворения, придавая мелодии и аккомпанементу соответственный национальный колорит. Пушкинская серенада превращается композитором в типичный «испанский» монолог героя-любовника и лишь в середине его, как сгусток неистовой страсти, слышится восторженная хвалебная песнь.

Первая часть романса иллюстрирует хрестоматийный образ испанца-всадника. Глинка заглушает неуместную серьезность, придает ситуации комический оттенок, подчеркивает откровенно театрально-развлекательный, весело-беззаботный и вместе с тем стильный, в духе рыцарских времен, характер традиционной так называемой народной сцены.  

Музыка, правда на очень короткий период, преображается в среднем эпизоде, куда как раз и врывается фрагмент собственно серенады. Негой и страстью проникнуты всего лишь десять тактов, а дальше вновь воцаряется атмосфера условностей, связанных с демонстрацией испанского колорита, шутки, лукавой игры, смешанной с показной галантностью и тончайшей иронией, которую композитор и не скрывает, рисуя облик героя пушкинского стиха.

От внимания композитора не укрылся ни один образный штрих, ни одна авторская интонация; нотки веселой иронии («исполнен отвагой, окутан плащом»), быстро мелькающие детали действия («с гитарой и шпагой») – на все мгновенная реакция образов мелодии и фактуры. Это пробегающие приметы ночных серенад рождают интонацию незлой пародии на жанр.  

Имя Инезилья, вошедшее в отечественную словесность благодаря этому романсу - серенаде неизменно соединяется с образом прекрасной испанки, становится символом женской красоты, полной «особенной, дикой прелести».