Поразмышляйте, почему творчество бетховена считают вершиной классицизма

Людвиг ван БЕТХОВЕН - немецкий композитор, представитель венской классической школы. Создал героико-драматический тип симфонизма (3-я «Героическая», 1804, 5-я, 1808, 9-я, 1823, симфонии; опера «Фиделио», окончательная редакция 1814; увертюры «Кориолан», 1807, «Эгмонт», 1810; ряд инструментальных ансамблей, сонат, концертов). Полная глухота, постигшая Бетховена в середине творческого пути, не сломила его воли. Поздние сочинения отличаются философским характером. 9 симфоний, 5 концертов для фортепиано с оркестром; 16 струнных квартетов и другие ансамбли; инструментальные сонаты, в т. ч. 32 для фортепиано, (среди них т. н. «Патетическая», 1798, «Лунная», 1801, «Аппассионата», 1805), 10 для скрипки с фортепиано; «Торжественная месса» (1823).  1.Бетховен первый придал симфонии общественное назначение, возвысил её до уровня философии. Именно в симфонии с наибольшей глубиной воплотилось революционно-демократическое мировоззрение композитора.  2. 2. По отзывам современников, в игре Бетховена бурный темперамент и виртуозный блеск сочетались с богатством воображения и глубиной чувства. Неудивительно, что его самые глубокие и оригинальные произведения этого периода предназначены для фортепиано.  До 1802 Бетховен создал 20 фортепианных сонат, в том числе «Патетическую» (1798) и так называемую «Лунную» (№2 из двух «сонат-фантазий» соч. 27, 1801). В ряде сонат Бетховен преодолевает классическую трехчастную схему, помещая между медленной частью и финалом дополнительную часть - менуэт или скерцо тем самым сонатный цикл уподобляется симфоническому. Между 1795 и 1802 были написаны также первые три фортепианных концерта, первые две симфонии (1800 и 1802), 6 струнных квартетов (соч. 18, 1800), восемь сонат для скрипки и фортепиано (в том числе «Весенняя соната» соч. 24, 1801), 2 сонаты для виолончели и фортепиано соч. 5 (1796), Септет для гобоя, валторны, фагота и струнных соч. 20 (1800), множество других камерно-ансамблевых сочинений. К этому же периоду относится единственный балет Бетховена «Творения Прометея» (1801), одна из тем которого впоследствии была использована в финале «Героической симфонии» и в монументальном фортепианном цикле 15 вариаций с фугой (1806). Смолоду Бетховен поражал и восхищал своих современников масштабностью замыслов, неистощимой изобретательностью их воплощения и неутомимым стремлением к новому. 3. Идея героической борьбы стала важнейшей идеей бетховенского творчества, хотя далеко не единственной. Действенность, активное стремление к лучшему будущему, герой в единстве с массами – вот что выдвигается композитором на первый план. Идея гражданственности, образ главного героя – борца за республиканские идеалы роднят творчество Бетховена с искусством революционного классицизма (с героическими полотнами Давида, операми Керубини, революционной маршевой песней). «Наше время нуждается в людях, мощным духом» – говорил композитор. Показательно, что свою единственную оперу он посвятил не остроумной Сюзане, а мужественной Леоноре

Жила в маленькой деревушке,девушка по имени Эсми.Говорят,она была красива как алая роза,которая растёт на своём кусточке,но такая злая,что просто одним взглядом могла напугать ребёнка.И летним деньком Эсми обидела городского мальчика Артура.И Артур сказал ей,что никого за свои 17лет,он не видел такую красивую,но злую,и не приятную обществу девушку,и сыграл ей красивую мелодию на дудочке.Эсми заплакала,от того что она была такой,какой даже сама не хотела быть.И с этой мелодии началась её добрая и долгая жизнь...

Дошло до меня, терпеливый читатель, хоть и не сразу, что не слыхал ты еще об отважном менте Акбардине и том, как он добыл несметные сокровища.
А история эта, достойная записи шилом на спине неверного, давно тревожила мою душу.
Однажды, темной ночью, когда благонадежные граждане халифата принесли хвалу эмиру и опустились почивать со своими женами, доблестный мент Акбардин обходил светлые улицы, не пренебрегая однако и темными. Был он хорош собой – крепок, кривоног и глаз его правый был зорок.
Заглянув за лавку Буут-аль Назара, достославного торговца заморскими притираниями, отважный Акбардин почувствовал чье-то мерзкое дыхание. Свершив свое дело – ибо долго бродил он по светлым улицам, не пренебрегая и темными, Акбардин пошел на запах.
И открылось мне, что увидел он грязного панка, спавшего в картонной коробке из-под заморских притираний. Был это панк из панков, с мерзким лицом, ужасной фигурой и велосипедным звонком в правом ухе. А запах его устрашил бы и более отважного, чем Акбардин, не страдай он в тот день от насморка.
– Вставай, грязный панк, неугодный эмиру! – воскликнул Акбардин. – Ибо я, мент от рождения, Акбардин сын Аладдина, отведу тебя в позорное узилище.
Грязный панк проснулся и закричал:
– Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья!
Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился:
– О, не бей меня холодной резиной, Акбардин сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия!
– Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? – поразился Акбардин. – Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам – да святится имя эмира! – большую рыбу в маленькой железной баночке.
– О, я дам тебя могущество самого эмира! – воскликнул панк. – И знай же, что я бы и сам получил его – но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста!
– Говори же, если есть тебе, что сказать, – повелел Акбардин. И грязный панк – да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал:
– Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И…
– И?.. – воскликнул Акбардин.
– И! – развел руками грязнейший из панков.
– Так что же мы ждем? – удивился Акбардин. – Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя!
И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя – Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.