На полях Вечной бойни, далеко на юге от Квойджа, тучная фигура упорно трудится под покровом ночи — расчленяет и потрошит павших, сгружая в кучи их конечности и потроха, — чтобы к рассвету поле боя было чисто. В этом проклятом мире ничто не разлагается само по себе — мертвецам не суждено вернуться обратно в землю, и не важно, насколько глубока могила. Окружённый стаями птиц-падальщиков, каждая из которых ждёт своего кусочка мёртвой плоти, мясник упражняется с лезвиями, и с каждым движением они становятся лишь острее. Вжик-вжик-тук. Плоть отсекается от костей, связки и сухожилия разрываются как мокрая бумага. И хоть мясницкое ремесло всегда было по вкусу тучному здоровяку, с годами у него проснулся интерес ещё и к тому, что остаётся после его работы. Сначала кусочек мускула там, потом глоточек крови здесь... Вскоре он впивался в самые крепкие тела подобно грызущей кость собаке. Даже те, кто не питают страха перед жнецом Смерти, предпочитают не связываться с мясником.