Краткое изложение текст: свиристели и снегири ранней весной спешат из наших уже повеселевших лесов к себе на север. от этакой-то благодати — тепло, проталины, солнце! — туда, где еще холода и снег! перед отлетом любят спокойно посидеть на вершинах деревьев, тихо перекликаясь, словно прощаясь с лесом, который приютил их на зиму. посидеть перед дальней дорогой. и тогда хотелось подойти к ним поближе и попрощаться. посмотреть на пернатых чудаков, меняющих весну на зиму. они всегда настораживались, склоняли головки и недоверчиво смотрели на меня сверху вниз. а я на них снизу вверх: задержались бы, чудаки, золотое времечко на носу! неужто зима вам не надоела, по морозам уже соскучились? но однажды я навел на пернатых торопыжек бинокль и тихонечко охнул! на вершинах деревьев цвели сады, парящие над головой сады! хохлатые свиристели важно восседали среди серебристого марева пуховок осин, осиянных солнцем, красногрудые снегири алели среди багрово-красных сережек тополя. вытягивались на цыпочках, вышелушивая цветочные почки на позеленевшей черемухе. а я и не подозревал, что так роскошно цветут самые обыкновенные наши деревья! осины, тополя, елки, сосны. что в вышине, над головой, весной такое же буйное многоцветье, как летом на лугах под ногами. висячие лесные сады. цветущие луга древесных вершин! на них нужно смотреть снизу вверх, как на плывущие облака, переводя глаза с одной вершины на другую. и мне их открыли птицы.

Свиристели и снегири ранней весной спешат из наших  лесов к себе на север. От этакой-то благодати туда, где еще холода и снег! 
Перед отлетом любят спокойно посидеть  перед дальней дорогой.
И тогда хотелось подойти к ним поближе и попрощаться. Они всегда настораживались, склоняли головки и недоверчиво смотрели на меня сверху вниз, а я на них снизу вверх.  Неужто зима вам не надоела, по морозам уже соскучились?
Но однажды я навел на пернатых торопыжек бинокль и тихонечко охнул! На вершинах деревьев цвели сады!
Хохлатые свиристели важно восседали среди серебристого марева пуховок осин, осиянных солнцем, красногрудые снегири алели среди багрово-красных сережек тополя. 
А я и не подозревал, что так роскошно цветут самые обыкновенные наши деревья!  Что в вышине, над головой, весной такое же буйное многоцветье, как летом на лугах под ногами. 
Цветущие луга древесных вершин! На них нужно смотреть снизу вверх, как на плывущие облака, переводя глаза с одной вершины на другую. И мне их открыли птицы.

Что делал маленький старичок в круглых очках на солнечном берегу, никто толком не знал. Он тихонько прогуливался, иногда днём, иногда вечером, всё время смотрел под ноги, и что-то бормотал.

Дети, ежедневно купавшиеся в бухте, считали его странным. А ещё они думали, что он произносит какие-то заклинания.

А старичок, между тем, иногда шептал что-то Солнцу, разговаривал с Волнами, и ещё с кем-то невидимым.

Однажды дети решили проследить за странным старичком.

Как только Солнце уступило своё место Луне, дети спрятались за скалу. И тут начинается совсем не сказочная история. Старичок начал собирать на берегу обыкновенный мусор, который мог причинить боль людям, ходящим босиком по берегу: колючие палки, осколки стёкол, какие-то непонятные штучки, выброшенные Волной…

— Вот тебе и странный старичок, — сказал смышлёный мальчик. – Он доброе дело делает, о людях беспокоится, а мы над ним подсмеивались.

Ребята стыдливо опустили глаза и приняли решение странному старичку.

Объяснение:

Вот ответ

В лесу.

Свестящим шопотом перекликнулись между собой столетние сосны и сухой иней с мягким шелестом полился с потревоженных ветвей. Последние звезды тихо погасли в небе(4). Лес, окончательно стряхнувший с себя остатки ночного(2) мрака, вставал во всем своем зеленом виличии.

Из припудренной утренним инеем хвои высунулась длинная бурая морда. Испуганные глаза осмотрели огромную поляну. Настороженные уши ловили каждый звук. Внимание его привлек звук, послышавшийся сверху. Зверь распустил напряженные мускулы вышел на поляну лизнул наст.

Летчик(3) ощущал дрожь подраненной машины всем своим существом, как будто это была не агония изувеченного мотора, а лехорадка, колотившая его собственное тело. Лучи, пронзавшие хвою сверкающими бликами, зажигали наст.