Выполнить синтаксический разбор предложения, построение схемы. спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья , яшка стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.

Разбор сделаю, а вот схему не знаю, скорее всего не получится. 
Спотыкаясь,(обст., выраж. одиночным  дееприч.) цепляясь за лавки и стулья  (обст., выраж. дееприч. оборотом), Яшка (подл.) стал бродить   (сказ.) по избе( обст.), разыскивая старые штаны и рубаху. (обст., выраж. дееприч.оборотом.) (простое повеств. невосклиц. распростран., двусоставное, осложнено двумя обособленными однородными обст., выраженными одиночным дееприч. и дееприч. оборотом)

Мы привыкли, что обычно художники изображают на портретах известных и знаменитых людей: аристократов, политиков, учёных. Но описание картины «Портрет Милы» Хабарова отличается от наших обычных представлений. На ней мы видим самую обыкновенную девочку, школьницу, сидящую в кресле с книгой и увлечённо читающую. Эту обыденную, бытовую сценку художник изображает очень внимательно и с любовью. Он тщательно описывает свою героиню.

Голова Милы слегка наклонена набок, глаза прикрыты, и всё выражение её лица говорит о том, что она очень увлечена чтением. Мы видим, что она сидит в кресле, поджав ноги и слегка склонившись к книге. У неё светлые волосы и красивое, правильное лицо. Она одета в простую повседневную одежду. Кресло большое, удобное и Мила как будто утопает в нём. Глубокий синий цвет кресла добавляет в картину уюта и покоя. Этот цвет напоминает нам о спокойном зимнем вечере, когда за окнами сгущается темнота и так замечательно устроиться дома с книжкой на коленях, читать о приключениях и тайнах.

Рядом с креслом на полу небрежно брошены коньки. Видимо, девочка только что пришла с прогулки и с нетерпением взялась за книгу, забыв обо всём остальном. Большое круглое кресло, фигура Милы, её сосредоточенное и внимательное выражение лица — всё подчёркивает то, что она всецело погружена в мир читаемой книги, и всего, что происходит за его пределами, для неё не существует. Жаль, что на книжке не видно названия, но зато заметно, какая она толстая и потрепанная, ее уже не раз с интересом читали.

Фигуру девочки художник выделяет на фоне окружающей обстановки с более светлых тонов. Он помещает её в центр картины для того, чтобы зрители сосредоточили на Миле всё своё внимание. Художник как будто хочет показать нам Милу так же, как в давние времена изображали на портретах царей и аристократов. Девочка на портрете выглядит очень естественной и живой, она не позирует. Видно, что автор просто изобразил её за её любимым занятием. При этом обстановка вокруг девочки тоже довольно простая — коньки у ножки кресла и лампа сбоку. Видимо, художник специально почти ничего не изображал вокруг Милы, чтобы не отвлекать внимание от неё самой. В картине нет ничего масштабного и серьёзного, но тем не менее она очень выразительная и трогательная.

Мне картина понравилась тем, что на ней самые обыкновенные вещи изображены тепло и душевно. Можно удивляться тому, почему художник не выбрал для своего произведения более интересной и выразительной темы. Но лично мне во время написания сочинения по картине «Портрет Милы» Хабарова стала понятна одна вещь. Для того, чтобы изобразить красоту, необязательно искать её в чем-то необычном. В увлеченной чтением Миле, сидящей в синем кресле, нет ничего необыкновенного. Но любой, кто увидел эту картину, еще долго ее не забудет.

Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное святое воспоминание, сохранённое с детства, может быть, самое лучшее воспоминание и есть.  Он призывает мальчиков помнить вот эту минуту, когда они чувствовали себя хорошими. Потому что это воспоминание всегда будет им, как бы жизнь ни ожесточила, ни озлобила их. Алёша Карамазов считает, что одно такое воспоминание может удержать человека от дурного.  При этом Алёша ничего не требует, ничего не проповедует, значит, и спорить в этом смысле с ним не о чем; высмеивать его уверенность сколько угодно, занятие соблазнительное для некоторых умов и легкое, поскольку Алёша пользуется тут выражениями беззащитно-высокими, торжественными, умилёнными, всё так, но совершает он при всём при этом великое с точки зрения педагогики дело – он душевную, возвышенную минуту называет, очерчивает, выделяет, закрепляет в памяти, превращает для мальчиков в воспоминание. И не в воспоминание о чём-то приятном, а в нравственно-сформулированное, определенное напоминание: вот каким ты был прекрасным...  Нет, не может такое доброе воспоминание идти во вред, лучше бы иметь его, чем перебирать в своем лишь запреты, стыд, раскаяние. То счастье и удовлетворение собой, о котором говорил Достоевский, оно обязывает душу. Оно возбуждает ощущение счастья от хорошего поступка во имя людей или отдельного человека, и это ощущение хочется повторить, оно придает силы, наполняет смыслом жизнь и именно обязывает душу.  Для меня, человека, не сведущего в педагогике, это было открытием. И я стал проверять его, прикладывая к своей жизни и к жизни близких людей. Мне приходили на ум и другие люди, которые умудрялись, несмотря на все удары жизни, оставаться человечными, стойкими в своей доброте. Больше, чем других, настигали их разочарования, обиды, несправедливости. И всё же они не поддавались злобе, цинизму, унынию. Что им, что поддерживало их дух? Что обязывало их душу сохранять доброту, когда казалось это так невыгодно, когда все было против? Я никогда до конца не мог разобраться в том, как это происходит. И вот теперь я стал думать, что, может, им какое-то воспоминание, принесённое из детства? Может, они посещали своё детство, и оно прибавляло им силы? Может, там хранятся наши запасы безошибочной любви, доброты, радости, веры в будущее?