Белеют на ивах сережки разберите предложение по членам

Серёжки подлежащее . Болеют сказуемое. На ивах обстоятельство.

Объяснение:

Вопрос что? Вопрос что делают? Вопрос где?

Серёжки подл. Болеют сказ. На ивах обст.

Ерь и Еръ буквы гласные. Гласные – те, которые произносятся только голосом, без преград. В согласных преграды образовывают язык, зубы и т.д. Но как же произносить нас? Это вы сейчас и услышите. :) Произнесите слово «пруд», не оглушая Д. С силой произнесите, с чувством. Слышите призвук на конце? Он неясный, похож на "о", "е" или "ы"... Это Еръ, знакомьтесь. Я произношусь призвуком, соседствуя с мягкими согласными. Мы звуки очень краткие или, как нас называют, редуцированные, неполнозвучные, глухие.
Итак, при образовании звуков элементы речевого аппарата, будь то губы, зубы и т.п., ставятся в определённое положение. Ну так вот. Еръ и Ерь образовывались точно так же, как О и Е соответственно, и разница заключалась лишь в долготе произношения. Еръ - это сверхкраткое О, Ерь - сверхкраткое Е. Стоит ещё заметить: мы не употреблялись там, где перед нами не было согласного звука, когда как всякий полнозвучный гласный можно было произнести сам по себе.
При зарождении языка нас писали очень часто.

Ерь и Еръ буквы гласные. Гласные – те, которые произносятся только голосом, без преград. В согласных преграды образовывают язык, зубы и т.д. Но как же произносить нас? Это вы сейчас и услышите. :) Произнесите слово «пруд», не оглушая Д. С силой произнесите, с чувством. Слышите призвук на конце? Он неясный, похож на "о", "е" или "ы"... Это Еръ, знакомьтесь. Я произношусь призвуком, соседствуя с мягкими согласными. Мы звуки очень краткие или, как нас называют, редуцированные, неполнозвучные, глухие.
Итак, при образовании звуков элементы речевого аппарата, будь то губы, зубы и т.п., ставятся в определённое положение. Ну так вот. Еръ и Ерь образовывались точно так же, как О и Е соответственно, и разница заключалась лишь в долготе произношения. Еръ - это сверхкраткое О, Ерь - сверхкраткое Е. Стоит ещё заметить: мы не употреблялись там, где перед нами не было согласного звука, когда как всякий полнозвучный гласный можно было произнести сам по себе.
При зарождении языка нас писали очень часто.