Медаль, которой награждали военно-служащих за мужество и отвагу, проявленные при защите отечества и государственных интересов россии в боевых действиях на суше, при несении службы по о хране границе рф, а также за отличные показатели в боевой подготовке и полевой выучке.

За отличие в охране государственной границы

За четыре года со времени государственного переворота, который сделал наполеона главой государства, его власть стала почти безграничной. в это время от республики сохранилось только название, и осталось сменить его, чтобы форму в соответствие с содержанием. как отмечал один современник, "для самых непрозорливых было ясно, что могуществу первого консула недостает одного только наименования, и что все с давнего времени им делаемое обнаруживало скрытые замыслы и честолюбие, весьма превышавшие пожизненное консульство". действительно, честолюбие наполеона было столь велико, что он сделал то, на что в свое время не решился оливер кромвель и от чего с негодованием отказался джордж вашингтон: он основал собственную монархию.

Правда то, что были славные победы греков над персами, а потом сказочно быстрое завоевание востока александром македонским. правда то, что спартанцы были непобедимыми воинами, а афиняне лучше других строили мраморные храмы и сочиняли трагедии для театра. правда то, что в греческом языке впервые появилось слово «философия» и что в александрийской библиотеке занимались почти всеми теми же науками, какими занимаемся и мы.но что вокруг этих событий было столько кстати сбывавшихся предсказаний оракулов; что все герои были героями без страха и , а злодеи — злодеями до глубины своей черной души; что все речи, которые при этом говорились, были такими умными, краткими и складными; что все диковинки земной природы и людских обычаев, о которых слышали древние греки, были и вправду таковы,  — за это, конечно, поручиться нельзя. здесь много выдумки.чья же это выдумка? выдумал это сам греческий народ. так ведь бывает всегда: когда случится какое-нибудь интересное событие, вести о нем из уст в уста, обрастая новыми и новыми живописными подробностями, и под конец факты так тесно сплетаются с , что ученому приходится много трудиться, чтобы отделить одно от другого.как восстанавливают действительный облик событий по противоречивым рассказам о них,  — об этом можно было бы написать интересно, но это уже была бы совсем другая книга. наша же книга — о том, каким запомнили свое прошлое сами древние греки. можно ли судить о человеке по тому, что он сам о себе рассказывает? можно: даже когда он присочиняет, мы видим, каков он есть и каким ему бы хотелось быть. вот так же можно судить и о целой древней культуре по ее рассказам о себе.все, что для нас сейчас само собой разумеется, когда-то было открыто впервые. и то, что надо слушаться закона; и то, что параллельные прямые нигде не пересекаются; и то, что биение пульса в человеке — от сердца; и то, что мысль о вещи может больше о ней сказать, чем взгляд на эту вещь; и то, что интересные можно разыгрывать в лицах и тогда это называется драма. такие открытия порознь делались и в вавилоне, и в индии, и в китае, и в греции. но наша собственная цивилизация, новоевропейская, развивалась главным образом на основе древнегреческой (и сменившей ее древнеримской).