ответ:Школьные Знания.com
Какой у тебя во Герои поэмы Гомера "Илиада" Ахилл и Гектор - самые храбрые воины в своих войсках.
О Ахилле автор говорит: быстроногий, богоподобный, постоянные эпитеты для Гектора: коней резвых укротитель, божеский, осветленный. Ахиллу было предсказано долгую мирную жизнь или смерть на войне, но он уходит на войну, так как выбрал короткую но славную жизнь. Гектор - троянский вождь, главный защитник города, он убежден в справедливости своего места на войне. Оба герои погибают в борьбе.
И Гектору и Ахиллу присуща доблесть, страстное желание победить и Оба они мужественные, сильные, на их счету много подвигов и побед. Они являются достойными противниками, ведь автор сравнивает Ахилла - соколом и Гектора с орлом. Черты характера Ахилла: мужество, сила, справедливость, эгоизм, чувство собственного достоинства, чувство героической чести, месть, благородство, жестокость. Гектору присущи мужество, человечность, жертвенность, благородство, добросовестность, сдержанность, нежность, верность. До черт, характеризующих обоих, следует добавить их набожность. Ахилл обращается к богам, в частности к Зевсу. Гомер часто подчеркивает набожность Гектора.
Объяснение:
Поделитесь своими знаниями, ответьте на вопрос:
30 напішіте сенкан из аліса в краіні див на герцогиню і маленького зайця 30
и, конечно, в последние десятилетия ушли из него мягкость, благодушие, неторопливость, какая-то, если можно сказать, уютная округлость, столь присущие старомосковскому говору. Резкий, стремительный, требующий бескомпромиссности ритм времени менял и язык. Обороты стали более категоричными, речв менее плавной, образность более ироничной. Потому-то ныне нам еще милее живое напоминание о старой московской речи, которая нет-нет да и проявит себя каким-то оборотом или интонацией. Не потому ли такой невиданной популярностью пользуется книга Евгения Платоновича Иванова «Меткое московское слово»1, выдержавшая уже три издания? В ней запечатлена живая московская речь первых двух десятилетий XX века. Раскроем ее...и, конечно, в последние десятилетия ушли из него мягкость, благодушие, неторопливость, какая-то, если можно сказать, уютная округлость, столь присущие старомосковскому говору. Резкий, стремительный, требующий бескомпромиссности ритм времени менял и язык. Обороты стали более категоричными, речв менее плавной, образность более ироничной. Потому-то ныне нам еще милее живое напоминание о старой московской речи, которая нет-нет да и проявит себя каким-то оборотом или интонацией. Не потому ли такой невиданной популярностью пользуется книга Евгения Платоновича Иванова «Меткое московское слово»1, выдержавшая уже три издания? В ней запечатлена живая московская речь первых двух десятилетий XX века. Раскроем ее...