Какая программа была у тома сойера и геккельбери финна

Внебольшом американском городишкесанкт-петербург, расположенном на реке миссури жили два закадычных друга том сойер и гекльберри финн. оба они были сиротами, только том был в лучшем положении, его воспитывала тетя полли. том рос не послушным мальчишкой, и за свои проказы ему часто доставалось от тети.гек же жил под чистым небом, у него не было ничего, кроме нескольких бочек на берегу реки, которые и служили ему ночлегом. но мальчишки завидовали ему, так как геку не надо было ходить в школу. однажды по дороге в школу том встретил своего закадычного друга. гек нес черную кошку. с этой кошки он намеревался свести бородавки. нужно было только прийти в полночь на кладбище и спрятаться у могилы какого-нибудь недавно погребенного грешника. и когда в полночь черти придут за мертвецом, нужно бросить кошку сказать: «мертвец за чертом, кошка за мертвецом, бородавки за кошкой».том охотно согласился испробовать этот прогрессивный метод сведения бородавок.из-за разговора с геком том опоздал в школу и за это получил очередную порцию розг от учителя. а ночью, когда все уснули, том услышал за окном мяуканье, это гек установленным сигналом вызывал его. вскоре друзья уже были на кладбище. но увидев невдалеке    свет лампы, спрятались в кусты. сначала друзья подумали, что это были черти, но потом узнали этих троих. один из них молодой доктор роббинс, второй -местный бродяга  мэф поттер и индеец джо. мэф и индеец принялись выкапывать труп, недавно похороненного человека. он  нужен был доктору для опытов.когда гроб извлекли на поверхность, индеец потребовал дополнительной платы, но доктор отказался и между ними вспыхнула драка. уличив момент, когда доктор ударил мэфа гробовой доской по голове и тот на мгновение потерял сознание, индеец всадил в доктора нож, который выронил мэф поттер. том и гек спешно ретировались и, смертельно боясь индейца, поклялись хранить молчание. мэфа поттера арестовали за убийство.    том не смог допустить, чтобы невиновный человек попал на виселицу и он, нарушив тайну, во всем признался. но индейцу джо удалось бежать прямо из зала суда. том и гек пытаются спрятаться на необитаемом острове на реке. там у них  созревает план отыскать клад. и им едва не повезло. однажды том и гек искали клад у заброшенного дома. увидав двух подозрительных личностей, которые направлялись к ним, друзья укрылись на чердаке дома. вскоре они с ужасом узнали одного из бродяг, это был индеец джо. негодяи, обсуждали какое-то темное дело, которое им предстоит выполнить и заодно закопать в доме награбленное. но    выкопав яму, наткнулись на сундучок с огромными деньгами. сидя на чердаке, друзья услышали, что негодяи, собираются спрятать сундук    в номере втором под крестом. том и гек, бросившись в водоворот смертельных приключений, разгадали тайну второго номера под крестом и стали обладателями огромного состояния. но быть богатым оказалось весьма скучным делом…

с.есенин "русь советская"

а. сахарову тот ураган прошел. нас мало уцелело. на перекличке дружбы многих нет. я вновь вернулся в край осиротелый, в котором не был восемь лет. кого позвать мне? с кем мне поделиться той грустной радостью, что я остался жив? здесь даже мельница - бревенчатая птица с крылом единственным - стоит, глаза смежив. я никому здесь не знаком, а те, что помнили, давно забыли. и там, где был когда-то отчий дом, теперь лежит зола да слой дорожной пыли. а жизнь кипит. вокруг меня снуют и старые и молодые лица. но некому мне шляпой поклониться, ни в чьих глазах не нахожу приют. и в голове моей проходят роем думы: что родина? ужели это сны? ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый бог весть с какой далекой стороны. и это я! я, гражданин села, которое лишь тем и будет знаменито, что здесь когда-то баба родила российского скандального пиита. но голос мысли сердцу говорит: "опомнись! чем же ты обижен? ведь это только новый свет горит другого поколения у хижин. уже ты стал немного отцветать, другие юноши поют другие песни. они, , будут интересней - уж не село, а вся земля им мать". ах, родина! какой я стал смешной. на щеки впалые летит сухой румянец. язык сограждан стал мне как чужой, в своей стране я словно иностранец. вот вижу я: воскресные сельчане у волости, как в церковь, собрались. корявыми, немытыми речами они свою обсуживают "жись". уж вечер. жидкой позолотой закат обрызгал серые поля. и ноги босые, как телки под ворота, уткнули по канавам тополя. хромой красноармеец с ликом сонным, в воспоминаниях морщиня лоб, рассказывает важно о буденном, о том, как красные отбили перекоп. "уж мы его - и этак и раз-этак,- буржуя в " и клены морщатся ушами длинных веток, и бабы охают в немую полутьму. с горы идет крестьянский комсомол, и под гармонику, наяривая рьяно, поют агитки бедного демьяна, веселым криком оглашая дол. вот так страна! какого ж я рожна орал в стихах, что я с народом дружен? моя поэзия здесь больше не нужна, да и, , сам я тоже здесь не нужен. ну что ж! прости, родной приют. чем сослужил тебе, и тем уж я доволен. пускай меня сегодня не поют - я пел тогда, когда был край мой болен. приемлю все. как есть все принимаю. готов идти по выбитым . всю душу октябрю и маю, но только лиры милой не . я не ее в чужие руки, ни матери, ни другу, ни жене. лишь только мне она свои вверяла звуки и песни нежные лишь только пела мне. цветите, юные! и здоровейте телом! у вас иная жизнь, у вас другой напев. а я пойду один к неведомым пределам, душой бунтующей навеки присмирев. но и тогда, когда во всей планете пройдет вражда племен, исчезнет ложь и грусть,- я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким "русь".

 

сергей есенин             " русь советская"

 

 

тот ураган прошел. нас мало уцелело. на перекличке дружбы многих нет. я вновь вернулся в край осиротелый, в котором не был восемь лет. кого позвать мне? с кем мне поделиться той грустной радостью, что я остался жив? здесь даже мельница - бревенчатая птица с крылом единственным - стоит, глаза смежив. я никому здесь не знаком, а те, что помнили, давно забыли. и там, где был когда-то отчий дом, теперь лежит зола да слой дорожной пыли. а жизнь кипит. вокруг меня снуют и старые и молодые лица. но некому мне шляпой поклониться, ни в чьих глазах не нахожу приют. и в голове моей проходят роем думы: что родина? ужели это сны? ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый бог весть с какой далекой стороны. и это я! я, гражданин села, которое лишь тем и будет знаменито, что здесь когда-то баба родила российского скандального пиита. но голос мысли сердцу говорит: "опомнись! чем же ты обижен? ведь это только новый свет горит другого поколения у хижин. уже ты стал немного отцветать, другие юноши поют другие песни. они, , будут интересней - уж не село, а вся земля им мать". ах, родина! какой я стал смешной. на щеки впалые летит сухой румянец. язык сограждан стал мне как чужой, в своей стране я словно иностранец. вот вижу я: воскресные сельчане у волости, как в церковь, собрались. корявыми, немытыми речами они свою обсуживают "жись". уж вечер. жидкой позолотой закат обрызгал серые поля. и ноги босые, как телки под ворота, уткнули по канавам тополя. хромой красноармеец с ликом сонным, в воспоминаниях морщиня лоб, рассказывает важно о буденном, о том, как красные отбили перекоп. "уж мы его - и этак и раз-этак, - буржуя в " и клены морщатся ушами длинных веток, и бабы охают в немую полутьму. с горы идет крестьянский комсомол, и под гармонику, наяривая рьяно, поют агитки бедного демьяна, веселым криком оглашая дол. вот так страна! какого ж я рожна орал в стихах, что я с народом дружен? моя поэзия здесь больше не нужна, да и, , сам я тоже здесь не нужен. ну что ж! прости, родной приют. чем сослужил тебе - и тем уж я доволен. пускай меня сегодня не поют - я пел тогда, когда был край мой болен. приемлю все. как есть все принимаю. готов идти по выбитым . всю душу октябрю и маю, но только лиры милой не . я не ее в чужие руки, ни матери, ни другу, ни жене. лишь только мне она свои вверяла звуки и песни нежные лишь только пела мне. цветите, юные! и здоровейте телом! у вас иная жизнь, у вас другой напев. а я пойду один к неведомым пределам, душой бунтующей навеки присмирев. но и тогда, когда во всей планете пройдет вражда племен, исчезнет ложь и грусть, - я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким "русь". < 1924>