6предложений с причастными оборотами из произведения шолохова "судьба человека"

1. небольшая, местами пересыхающая летом речушка против хутора моховского в , поросшей ольхами пойме разлилась на целый километр. 2. переправляться надо было на утлой плоскодонке, поднимавшей не больше трех человек. 3. на той стороне в колхозном сарае нас ожидал старенький, видавший виды "виллис", оставленный там еще зимою. 4. сильно раненные наши не могли поспевать за остальными, и их пристреливали прямо на дороге. 5. теперь и то как сквозь сон вспоминаю,как ехал вместе с подполковником на большой машине, как пробирались по заваленным обломками улицам, туманно помню солдатский строй и обитый красным бархатом гроб. 6. вспомнил, что в урюпинске живет мой дружок, демобилизованный еще зимою поранению, - он когда-то приглашал меня к себе, - вспомнил и поехал в урюпинск.

Могу дать даже 10 предложений! )  1.  небольшая,  местами пересыхающая летом  речушка против хутора моховского в ,  поросшей ольхами  пойме разлилась на целый километр.2.  переправляться надо было на утлой плоскодонке,  поднимавшей не больше трех  человек.3.    на той стороне в колхозном сарае нас ожидал  старенький,  видавший виды  "виллис", оставленный там еще зимою. 4.  сильно  раненные  наши не могли поспевать за остальными, и их пристреливали прямо на дороге..  5.  теперь и то как сквозь сон вспоминаю, как ехал вместе с подполковником на большой машине, как пробирались по  заваленным обломками  улицам, туманно помню солдатский строй и  обитый красным бархатом  гроб.  6.  вспомнил, что в урюпинске живет мой дружок,  демобилизованный еще зимою по ранению, - он когда-то приглашал меня к себе, - вспомнил и поехал в урюпинск.7.    на четвертый день прямо из совхоза,   груженный хлебом, подворачиваю к  чайной.8.    мальчик подбежал к отцу, пристроился справа и, держась за полу  отцовского ватника, засеменил рядом с  широко шагавшиммужчиной.9.  два осиротевших человека, две песчинки,  заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной 10.  нет, не только во сне плачут пожилые,  поседевшие за  годы войны  мужчины.

Объяснение:

Повесть “Обелиск” — одно из бессмертных произведений Быкова, в котором затрагивается проблема преемственности поколений, неразрывной связи времен, верности традициям отцов и дедов. Писатель поднимает серьезный проблемный во что можно считать подвигом, не суживаем ли мы это понятие, исчисляя его только количеством сбитых самолетов, взорванных танков, уничтоженных врагов? Является ли подвигом поступок сельского учителя Алеся Ивановича Мороза? И можно ли его считать героем?

Автор показывает Алеся Мороза неординарным, непохожим на других скромным человеком. Этот сельский учитель мог приютить у себя мальчика, отец которого жестоко с ним обращался, не боясь скандала и вызова в суд, мог часами читать с ребятами Толстого, дабы научить их слушать и понимать прекрасное, а не рассуждать о заблуждениях классиков, как рекомендовала школьная программа. “А Мороз не ворошил толстовские заблуждения — он читал ученикам и сам вбирал в себя все дочиста, душой вбирал. Чуткая душа, она прекрасно сама разберется, где хорошее, а где так себе. Хорошее войдет в нее как свое, а прочее быстро забудется. Отвеется, как на ветру зерно от половы. Теперь я это понял отлично, а тогда что ж... Был молод, да еще начальник”, — рассказывает автору Тимофей Ткачук, старый партизан, который до войны был заведующим районо. Этот человек только спустя многие годы осознал, что для учителя важнее всего был не багаж знаний, а то, какими станут его ученики.

Писатель строит свое произведение на споре Ксендзова и Ткачука. Ксендзов утверждает, что Мороз подвига не совершал, что он не герой и, значит, зря его ученик Павел Миклашевич, чудом в дни арестов и казней, чуть ли не всю оставшуюся жизнь потратил на то, чтобы имя Мороза было запечатлено на обелиске над именами пятерых погибших учеников.

Ксендзов говорит, что Мороз не убил ни одного немца, не сделал ничего полезного для партизанского отряда, в котором пробыл совсем недолго.

Кроме того, он работал при оккупантах, учил, как и до войны, ребят в школе. Но Мороз сам прямо и откровенно говорил Ткачуку: “Если вы имеете в виду мое теперешнее учительство, то оставьте ваши сомнения. Плохому я не научу. А школа необходима. Не будем учить мы — будут оболванивать они. А я не затем два года очеловечивал этих ребят, чтоб их теперь расчеловечили. Я за них еще поборюсь. Сколько смогу, разумеется”. Эти слова Алеся Ивановича оказались пророческими. Он действительно сделал для своих учеников все, что смог. Борьба за души подростков продолжалась и во время оккупации.

Я, считаю, что уже за такой подвиг можно назвать такого человека героем. Любой другой бы только себя и даже не задумался о каких-то обучениях, война, все боятся, а он решил учить детей, не смотря ни на что.

Борьбу эту учитель Мороз вел до самого последнего своего часа. Несомненно, он понимал, что обещание фашистов освободить ребят, устроивших диверсию на дороге с целью убить местного полицая, если явится их учитель, — ложь. Но не сомневался он и в другом: если не явится, враги используют этот факт против него, дискредитируют все то, чему он учил детей.

ответ:Молодой ещё человек с начальственной уверенностью на лице поднял стакан и стал говорить, какой Миклашевич был хороший коммунист, активный общественник. И теперь, когда залечены раны войны, и советский народ добился выдающихся успехов во всех отраслях экономики, культуры, науки и образования...

— При чём тут успехи! — грохнул кулаком по столу сосед-ветеран. — Мы похоронили человека! Вот дожили! Сидим, пьём в Сельце, и никто не вспомнит Мороза, которого здесь должен знать каждый.

Происходило что-то такое, чего журналист не понимал, но что понимали другие. Он тихо с соседа справа, кто такой этот шумный ветеран. Оказалось, что бывший здешний учитель Тимофей Титович Ткачук, живущий ныне в городе.

Ткачук направился к выходу. Журналист двинулся за ним. Оставаться не было смысла. Подойдя к остановке, Ткачук сел на листву, опустив ноги в сухую канаву, а журналист, не упуская из виду дорогу, побрёл к обелиску. Это было приземистое — чуть выше человеческого роста — бетонное сооружение с оградой из штакетника. Выглядел обелиск бедно, но был ухожен. Журналист удивился, увидев на чёрной металлической табличке новое имя — Мороз А.И., выведенное над остальными белой масляной краской.

На асфальт вышел Ткачук и предложил журналисту ехать с ним на попутках. Шли молча. Чтобы как-то разрядить обстановку, журналист с у Ткачука, давно ли тот знаком с Миклашевичем. Оказалось, давно. И считает его настоящим человеком и учителем с большой буквы. Ребята за ним табуном ходили. А когда пацаном был, то и сам в табуне за Морозом ходил. Журналист никогда не слышал о Морозе, и Тимофей Титович начал свой рассказ.

В ноябре 1939-го, когда Западная Белоруссия воссоединилась с Белорусской ССР, Наркомат направил Тимофея Ткачука, окончившего учительские двухгодичные курсы, в Западную Белоруссию организовывать школы и колхозы. Молодой Ткачук, как заведующий районо, мотался по району, сам работал в школах. Хозяин усадьбы Сельцо пан Габрусь подался к румынам, а в усадьбе Мороз открыл школу на четыре класса. Вместе с Морозом работала пани Подгайская, пожилая женщина, жившая тут при Габрусе. Русским языком она почти не владела, белорусский немного понимала. Поначалу пани Подгайская противилась новым методам педагогического воспитания, которые ввёл Мороз, наряду с агитацией не ходить в костёл. Даже жаловалась Ткачуку. Ткачук, взяв велосипед — по-здешнему ровар — поехал в Сельцо проверить, что же происходит в школе.

Объяснение: