Пришвин предательская колбаса главная мысль

Известный писатель м. пришвин в рассказе «предательская колбаса» повествует об удивительном, интересном мире животных. автор считает, что наши четвероногие питомцы бывают порой необыкновенно сообразительны и способны удивлять нас своим поведением не меньше, чем люди. пришвин утверждал. что, если в доме есть четвероногий друг, хозяин обязан нести ответственность за него, воспитывать его, чтобы избежать неприятных недоразумений, трагедий.

  так бы и жила муму у герасима ,если бы однажды ночью не залаяла на весь двор на пьяного,который хотел перелезть через забор. этот лай разбудил барыню. она разгневалась и тот час же приказала избавиться от собаки.   герасим взял муму  и отправился в трактир,где накормил собаку щами ,затем отправился к крымскому броду.там он взял два кирпича,сел в лодку и стал грести к середины реки. он встал, выпрямился , завязал на шее муму веревку с кирпичами и бросил в воду ,отвернувшись при этом.он не слышал не визга муму ,ни всплеска воды- самый шумный день был для него безмолвным. 

герасим шел не торопясь и не спускал муму с веревочки. дойдя до угла улицы, он остановился, как бы в раздумье, и вдруг быстрыми шагами отправился прямо к крымскому броду. на дороге он зашел на двор дома, к которому пристроивался флигель, и вынес оттуда два кирпича под мышкой. от крымского брода он повернул по берегу, дошел до одного места, где стояли две лодочки с веслами, привязанными к колышкам (он уже заметил их прежде), и вскочил в одну из них вместе с муму. хромой старичишка вышел из-за шалаша, поставленного в углу огорода, и закричал на него. но герасим только закивал головой и так сильно принялся грести, хотя и против теченья реки, что в одно мгновенье умчался саженей на сто. старик постоял, постоял, почесал себе спину сперва левой, потом правой рукой и вернулся, хромая, в шалаш.

а герасим всё греб да греб. вот уже москва осталась назади. вот уже потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы. повеяло деревней. он бросил весла, приник головой к муму, которая сидела перед ним на сухой перекладинке - дно было залито водой - и остался неподвижным, скрестив могучие руки у ней на спине, между тем как лодку волной относило назад к городу. наконец герасим выпрямился, поспешно, с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал веревкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел ее на шею муму, поднял ее над рекой, в последний раз посмотрел на она доверчиво и без страха поглядывала на него и слегка махала хвостиком. он отвернулся, зажмурился и разжал герасим ничего не слыхал, ни быстрого визга муму, ни тяжкого всплеска воды; для него самый шумный день был безмолвен и беззвучен, как ни одна самая тихая ночь не беззвучна для нас, и когда он снова раскрыл глаза, по-прежнему спешили по реке, как бы гоняясь друг за дружкой, маленькие волны, по-прежнему поплескивали они о бока лодки, и только далеко назади к берегу разбегались какие-то широкие круги.