Составь тект о жизни и творчестве драгунского

Родился Виктор Драгунский 30 ноября 1913 года в Нью-Йорке, в семье эмигрантов из России. Однако в 1914 году семья вернулась обратно в Россию и осела в Гомеле, где и его детство. В 1925 году семья переехала в Москву. Виктор рано начал работать, чтобы обеспечить себе пропитание. Однако он не сразу стал писателем. После окончания школы работал токарем на заводе, шорником, лодочником, бакенщиком. С 1931–1936 годы учился актерскому ремеслу в «Литературно-театральных мастерских» студии А. Дикого. С 1935 года началась его актерская биография: он был артистом театра и эстрады, несколько лет руководил театром «Синяя птичка» (1948–1958 г.). Коллектив его мгновенно прославился. А ещё Виктор Драгунский работал Дедом Морозом на ёлках.Слайд 5Был он так же клоуном в цирке на Цветном Бульваре, рыжим клоуном в лохматом рыжем парике. А клоуном быть очень трудно, ведь он должен уметь и фокусы показывать, и сальто делать, и по канату ходить, и танцевать, и петь, и с животными уметь общаться. Виктор Драгунский всё это умел.Во время Великой Отечественной войны (1941–1945) был в ополчении, затем выступал с фронтовыми концертными бригадами. Всего пятьдесят восемь лет отмерила ему судьба, но кажется, что он прожил несколько жизней.Драгунский прожил одну, но на редкость многообразную, насыщенную, напряженную и цельную жизнь. Ему выпала редкая участь – быть ни на кого не похожим, создать свой стиль и в жизни, и в творчестве.Слайд 7Когда у Виктора Драгунского родился сын – Денис, с ним начали случаться всякие смешные истории. Драгунский стал эти истории записывать, и получились «Денискины рассказы».Первые рассказы о Дениске были опубликованы в журнале «Мурзилка» в 1959 году, а первая книжка из 16 рассказов вышла в 1961 году под названием «Он живой и светится». Денискиных приключений становилось всё больше и больше. Всего было написано около девяноста веселых рассказов.Эти рассказы принесли писателю заслуженную славу. Отец в этих рассказах – сам Виктор Юзефович, а Дениска – это его сын, который, повзрослев, стал преуспевающим литератором, и в нем трудно найти черты прежнего мальчишки, который мог самозабвенно полюбить «Девочку на шаре» и врать про «Пожар во флигеле». В его рассказах светлое и нежное чувство всегда одерживает победу над плоской и тяжеловесной житейщиной.«Денискины рассказы» хороши не только потому, что с необыкновенной точностью передают психологию ребёнка: в них отразилось светлое восприятие мира. В центре рассказов стоят: пытливый и деятельный Дениска, и его друг мечтательный, медлительный Мишка. Только литературное творчество смогло вобрать в себя весь его громадный жизненный опыт, знание и понимание людей, суммировать все узнанное и осветить нежной любовью к людям, маленьким и взрослым, и наделить долгой жизнью. Так оно и осталось!Его книги читают не только у нас в России, но и на Украине, и в Молдавии, и в Узбекистане, и в Азербайджане, и в Норвегии, и в Чехии, и в Германии, и даже в Японии.Так что если вдруг кому-нибудь из вас станет грустно, берите и читайте «Денискины рассказы». А сейчас, мы с вами поговорим о некоторых рассказах В.Ю. Драгунского. Первый рассказ – «Он живой и светится …».

Не в ту категорию задаете вопросы. Так можно и не дождаться ответа.

Сказку «Снежная королева» Евгений Шварц написал по мотивам сказки Андерсена, который, в свою очередь, пересказал народную сказку.

Произведение Шварца несколько отличается от творения Андерсена: рассказывает ее сказочник, а Снежная королева не пролетает на санях мимо окна, а просто приходит в дом к Каю и Герде. Но основная сюжетная линия остается: Снежная королева целует Кая и забирает его, а верная Герда отправляется его разыскивать. Ее сопровождают ворон Карл и ворона Клара, принц и принцесса дают Герде карету, потом она встречается с разбойниками.

Гнилые Прудки два года копил деньги на лошадь, ДРУЖОК,,,понял, какое событие произошло в его жизни. Он вдруг скинул с себя шапку и в восторге стал давить ее ногами, вспоминая, как хитро и умно он торговался.

Объяснение:

Егор Иваныч, по фамилии Глотов, мужик из деревни Гнилые Прудки, два года копил деньги на лошадь. Питался худо, бросил махорку, а что до самогона, то забыл, какой и вкус в нем. То есть, как ножом отрезало – не помнит Егор Иваныч, какой вкус, хоть убей.

Два года копил мужик деньги, а на третий подсчитал свои капиталы и стал собираться в путь.

И вот Егор Иваныч собрался. Завернул деньги в портянку, надел сапоги, взял в руки палку и пошел.

А на базаре Егор Иваныч тотчас облюбовал себе лошадь.

Была эта лошадь обыкновенная, мужицкая, с шибко раздутым животом. Масти она была неопределенной – вроде сухой глины с навозом.

Торговец сказал цену, а Егор Иваныч, зная, что цена эта ненастоящая и сказана, по правилам торговли, так, между прочим, не стал спорить. Он принялся осматривать лошадь.

Он неожиданно дул ей в глаза и в уши, подмигивая, прищелкивая языком, вилял головой перед самой лошадиной мордой и до того запугал тихую клячу, что та, невозмутимая до сего времени, начала тихонько лягаться, не стараясь, впрочем, попасть в Егор Иваныча.

Торговец сказал цену, и тут начался торг. Егор Иваныч хлопал себя по голенищу, дважды снимал сапог, вытаскивая деньги, и дважды надевал снова, божился, вытирал рукой слезы, говорил, что он шесть лет лопал солому, и что ему до зарезу нужна лошадь – торговец сбавлял цену понемногу. Наконец, в цене сошлись.

– Бери уж, ладно, – сказал торговец. – Хорошая лошадь. И масть крупная, и цвет, обрати внимание, какой заманчивый.

– Цвет-то… Сомневаюсь я, милый, в смысле лошадиного цвету, – сказал Егор Иваныч. – Неинтересный цвет… Сбавь немного.

– А на что тебе цвет? – сказал торговец. – Тебе что, пахать цветом-то?

Сраженный этим аргументом, мужик оторопело посмотрел на лошадь, бросил шапку наземь, задавил ее ногой и крикнул:

– Пущай уж, ладно!

Потом сел на камень, снял сапог и вынул деньги. Он долго и с сожалением пересчитывал их и подал торговцу, слегка отвернув свою голову. Ему было невыносимо смотреть, как скрюченные пальцы разворачивали его деньги.

Наконец, торговец спрятал деньги в шапку и сказал, обращаясь уже на вы:

– Ваша лошадь… Ведите…

И Егор Иваныч повел. Он вел торжественно, цокал языком и называл лошадь Маруськой. И только когда площадь и очутился на боковой улице – понял, какое событие произошло в его жизни. Он вдруг скинул с себя шапку и в восторге стал давить ее ногами, вспоминая, как хитро и умно он торговался. Потом пошел дальше, размахивая от восторга руками и бормоча:

– Купил!.. Лошадь-то… Мать честная… Опутал ево… Торговца-то…

Когда восторг немного утих, Егор Иваныч, хитро смеясь себе в бороду, стал подмигивать прохожим, приглашая их взглянуть на покупку. Но прихожие равнодушно проходили мимо.

– Хоть бы землячка для сочувствия… Хоть бы мне землячка встретить, – подумал Егор Иваныч.

И вдруг увидел малознакомого мужика из дальней деревни.

– Кум! – закричал Егор Иваныч. – Кум, поди-кось поскорей сюда!

Черный мужик нехотя подошел и, не здороваясь, посмотрел на лошадь.

– Вот… Лошадь я, этово, купил! – сказал Егор Иваныч.

– Лошадь, – сказал мужик и, не зная, чего спросить, добавил: – Стало быть, не было у тебя лошади?

– В том-то и дело, милый, – сказал Егор Иваныч, – не было у меня лошади. Если б была, не стал бы я трепаться… Пойдем, я желаю тебя угостить.

– Вспрыснуть, значит? – спросил земляк, улыбаясь. – Можно. Это можно. Что можно, то можно… В «Ягодку», что ли?

Егор Иваныч кивнул головой, хлопнул себя по голенищу и повел за собой лошадь. Земляк шел впереди.

Это было в понедельник. А в среду утром Егор Иваныч возвращался в деревню. Лошади с ним не было. Черный мужик провожал Егор Иваныча до немецкой слободы.

– Ты не горюй, – говорил мужик. – Не было у тебя лошади, да и это не лошадь. Ну, пропил, – эка штука. Зато, браток, вспрыснул. Есть что вспомнить.

Егор Иваныч шел молча, сплевывая длинную, желтую слюну. И только, когда земляк, дойдя до слободы, стал прощаться, Егор Иваныч сказал тихо:

– А я, милый, два года солому лопал… зря…

Земляк сердито махнул рукой и пошел назад.

– Стой! – закричал вдруг Егор Иваныч страшным голосом. – Стой! Дядя… милый!

– Чего надо? – строго спросил мужик.

– Дядя… милый… братишка, – сказал Егор Иваныч, моргая ресницами. – Как же это? Два года ведь солому зря лопал… За какое самое… За какое самое это… вином торгуют?..

Земляк махнул рукой и пошел в город.