Краткое содержание рассказа "темные аллеи"

  Холодной осенью в горнице постоялого двора появился крепкий мужик. Он попросил самовар и похвалил хозяйку за чистоту. Она обратилась к постояльцу по имени. Николай Алексеевич и Надежда не виделись тридцать лет. Их разговор перетек к воспоминаниям о минувших днях. В былое время они любили друг друга. Спустя много лет Надежда так и не смогла забыть, как Николенька читал ей стихи про темные аллеи, и не смогла простить боль, которая ранила сердце брошенной девушки. Николай Алексеевич признался Надежде, что его жизнь не сложилась: жена ушла от него, а сын вырос негодяем и мотом. Возможно, когда-то оставив любившую его девушку, он потерял самое дорогое в жизни. Постоялец поспешил уехать. Хозяйка двора проводила его долгим взглядом.

 

   По дороге на станцию кучер завел разговор о крутом нраве старой знакомой Николая Алексеевича, который, согласившись с Климом, погрузился в мысли о своем несостоявшемся счастье с Надеждой

Скотская жизнь определяет убогое сознание деревенских жителей. Сельский люмпен Кошель не может даже рассказать о своих впечатлениях от увиденных Кавказских гор. Все, что ему удается промямлить, - это "гора на горе". В деревне путь к науке для детей закрыт. Их обучением в начальной школе занимается бывший солдат, безграмотный и косноязычный. Он, вместо того чтобы учить, муштрует детей. Жизнь крестьян нелогична, иррациональна. Верх идиотизма демонстрирует мужик по кличке Серый. Он строит избу, но не заготавливает накануне холодов дрова. Зимой, отапливая дом, Серый сжигает крышу, а потом продает и саму избу. Мало того, имея больше всех земли, он умудряется быть самым бедным человеком на селе. Не является ли этот эпизод аллегорией существующего деревенского уклада всей России? - Читайте подробнее на FB.ru: http://fb.ru/article/188544/bunin-v-derevne-kratkoe-soderjanie-analiz-i-otzyivyi

Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать - девка. Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь.

Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо - на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть-девка. Слыхать - лопочет что-то, а по-каковски - неизвестно, и с кем говорит - не видно. Только смешком все. Весело, видно, ей.

Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.

"Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей".

А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить.