Пересказ о маше произведения "капитанская дочка"

Маша была скромная дочка капитана Белогорской крепости,многие в крепости считали ее дурочкой и трусихой.Её скромность окончилась после казни ее родителей,она очень сильно влюбилась в Петра,он остался её последним родным человеком.В конце книги она своими оправданиями Петра от казни.

Маша девушка умная, миловидная, добрая. Поначалу казалась Гринёву дурочкой, т.к. так о ней сказал Швабрин (жалкая клевета) Потом Гринёв влюбляется в Машу, из-за ней состоится дуэль между Гринёвым и Швабриным. После этого она выхаживала раненного героя, что говорит о её доброте, заботливости. 
Когда началось восстание Пугачёва у неё не получается сбежать в другой город. Её родителей убивают, но она из послдених сил держится и пытается выжить сама. Потом сидит у бабушки какой-то, няни вроде.
Позже она сумела пережить и разлуку с любимым и встречу с Пугачёвым, когда тот их помиловал. Переживала, то, как над неё издевался Швабрин. В конце-концов отправилась в родительский дом Гринёва. 
В конце Гринёва от ссылки, рискуя собой и отправляясь в Петербург. Решается на встречу с Екатериной 2, а та говорит, что в она в долгу перед дочью капитана Миронова. Императрица милует и отпускает Гринёва, и они жили в имении с ним и продолжали свой род. 

Поэзия Кайсына Кулиева — это поэзия духа, балкарского духа. В становлении его как поэта и человека свою роль сыграло высокогорное старинное балкарское селение Верхний Чегем, где он постигал науку жизни. После школы он учился в педагогическом техникуме, ГИТИСе, Литературном институте имени Горького в Москве. В 40-х годах ХХ века преподавал в Кабардино-Балкарском университете, писал о проблемах развития балкарской литературы, стихи о жизни, событиях, времени.

Кайсын жил жизнью своего народа и страны. В июне 1940 года ушёл в армию. С боями Кулиев фронтовыми дорогами Великой Отечественной, был десантником, военным корреспондентом газеты «Сын Отечества», принимал участие в боях за освобождение Москвы, Орла, Ростова, Украины, Крыма, Прибалтики.

Весть о депортации балкарского народа застала его в госпитале в марте 1944 года. Немного оправившись от ранения в апреле 1944-го, он побывал сначала в родном Чегемском ущелье, затем отправился вслед за своим народом. «Чернее быть не может дня, потери больше», — напишет он спустя годы об этой зловещей акции.

Как офицеру и талантливому поэту, ему было предоставлено право жить там, где он хочет. Но Кайсын отказался, твёрдо решив быть со своим народом. Он был человеком чести и высокого морального склада. Более десяти лет прожил Кайсын Кулиев в Киргизии. На это время приходится его общение с творческой интеллигенцией ингушского народа — Джемалдином Яндиевым, Идрисом Базоркиным и другими. Сегодня их потомки — заслуженный врач Ингушетии Аза Идрисовна Базоркина и кандидат филологических наук Марьям Яндиева — вспоминают о том, как часто общались они в те годы друг с другом.

Свои воспоминания о Кайсыне Кулиеве писал Гирихан Гагиев, который восторженно ценил братство Джемалдина и Кайсына. О дружбе Кайсына и Идриса вспоминает сегодня Джемали Ахильгов, живущий в Джейрахе, и часто рассказывает стихи Кайсына на память. «В них столько силы и мудрости», — восхищается он.

Будучи в депортации, все свои переживания за судьбу народа, всю внутреннюю борьбу с несправедливостью Кайсын излагал в стихах, хотя и предположить не мог, что они когда-нибудь увидят свет. Представители депортированных народов не имели права на издание своих трудов, а уж тем более касаться темы депортации. Читали они свои стихи в узком кругу друзей и расходились далеко за полночь, каждый в душе лелея справедливость. Поэты-депортанты, творческая интеллигенция чувствительней других испытали на себе «катастрофичность своего времени, одиночество, безнадежность», состояние «социальной смерти». И всё же они черпали огромную силу жизни в себе, в глубокой и непоколебимой вере в дух народа уберечь и сохранить его в трагические годы.

Через всё творчество Кайсына Кулиева проходит красной линией любовь к родным местам, истории и традициям балкарцев. Надо знать и ценить народную культуру, считал К. Кулиев. «Только через образы отчей земли, своего очага, через опыт родного народа» можно понять культуру других народов мира, говорил он.

Он ещё больше и глубже обращается к истокам народной культуры. «Наши пословицы созданы философами и поэтами гор — пахарями и каменотесами, пастухами и дровосеками, которые не могли увековечить свои мысли в фолиантах и томах. Изречения рождались за сохой, у пастушеского костра, под звездным небом, в дороге или у очага. И остались жить вместе со звездами, лунным светом, хлебом и водой. Они были рождены жизнью. Их главная сущность — правдивость и точность. Они выражают глубину, непосредственность и совестливость народной философии. Они будут жить до тех пор, пока будут живы языки, на которых они созданы», — писал в своей книге «Так растёт дерево» К. Кулиев.

К. Кулиев безумно любил горы, видел в них кристальную благодетель. В своих стихах радость он возвышал до гор, скорбь выражал, обращаясь к горам, достоинство и честь соизмерял с горами. «Горы скорбят, как люди, и нельзя измерить глубину их горя», — писал поэт. О мужестве горцев, живущих в высокогорье, пишет он в стихотворении «В горах». Сила слова и мысли Кайсына чеканят зов: «... так живи, чтоб наши горы тебя стыдиться не могли». Сразу после возвращения из депортации в 1957 году появляется на свет сборник его стихов «Горы», в 1959-ом — «Я пришёл с гор», в 1962-ом — «Огонь на горе» и др.

Объяснение:

В рассказе «Севастополь в декабре месяце» Толстой воссоздаёт героический образ сражающегося народа. И старые матросы на переправе, и фурштатский солдат, который ведёт лошадей, и матрос, курящий на баррикаде, и санитары с носилками у ворот госпиталя, и раненные, с которыми автор рассказа беседует в госпитале, и белобрысенький офицер, встреченный автором в трактире, и, особенно, солдаты и матросы на четвёртом бастионе - все они охвачены единым порывом, живут одной заботой, и это сплачивает их в единую и несокрушимую силу.