Сочинение по по прочитанному тексту подскажите основную проблему текста раскольников прямо на – ский мост, стал на средине, у перил, облокотился на них обоими локтями и принялся глядеть вдоль. простившись с разумихиным, он до того ослабел, что едва добрался сюда. ему захотелось где нибудь сесть или лечь, на улице. склонившись над водою, машинально смотрел он на последний розовый отблеск заката, на ряд домов, темневших в сгущавшихся сумерках, на одно отдаленное окошко, где то в мансарде, по левой набережной, блиставшее, точно в пламени, от последнего солнечного луча, ударившего в него на мгновение, на темневшую воду канавы и, казалось, со вниманием всматривался в эту воду. наконец в глазах его завертелись какие то красные круги, дома заходили, прохожие, набережные, экипажи – все это завертелось и заплясало кругом. вдруг он вздрогнул, может быть вновь от обморока одним диким и безобразным видением. он почувствовал, что кто то стал подле него, справа, рядом; он взглянул – и увидел женщину, высокую, с платком на голове, с желтым, продолговатым, испитым лицом и с красноватыми, впавшими глазами. она глядела на него прямо, но, очевидно, ничего не видала и никого не различала. вдруг она облокотилась правою рукой о перила, подняла правую ногу и замахнула ее за решетку, затем левую, и бросилась в канаву. грязная вода раздалась, поглотила на мгновение жертву, но через минуту утопленница всплыла, и ее тихо понесло вниз по течению, головой и ногами в воде, спиной поверх, со сбившеюся и вспухшею над водой, как подушка, юбкой. – утопилась! утопилась! – кричали десятки голосов; люди сбегались, обе набережные унизывались зрителями, на мосту, кругом раскольникова, столпился народ, напирая и придавливая его сзади. – батюшки, да ведь это наша афросиньюшка! – послышался где то недалеко плачевный женский крик. – батюшки отцы родные, вытащите! – лодку! лодку! – кричали в толпе. но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду. работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою рукою, левою успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. ее положили на гранитные плиты схода. она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. она ничего не говорила. – до чертиков допилась, батюшки, до чертиков, – выл тот же женский голос, уже подле афросиньюшки, – анамнясь удавиться тоже хотела, с веревки сняли. пошла я теперь в лавочку, девчоночку при ней глядеть оставила, – ан вот и грех вышел! мещаночка, батюшка, наша мещаночка, подле живет, второй дом с краю, вот тут… народ расходился, полицейские возились еще с утопленницей, кто то крикнул про контору… раскольников смотрел на все с странным ощущением равнодушия и безучастия. ему стало противно. «нет, гадко… вода… не стоит, – бормотал он про себя. – ничего не будет, – прибавил он, – нечего ждать. что это, контора… а зачем заметов не в конторе? контора в десятом часу отперта…» он оборотился спиной к перилам и поглядел кругом себя. «ну так что ж! и ! » – проговорил он решительно, двинулся с моста и направился в ту сторону, где была контора. сердце его было пусто и глухо. мыслить он не хотел. даже тоска ни следа давешней энергии, когда он из дому вышел, с тем «чтобы все кончить! ». полная апатия заступила ее место. «что ж, это исход! – думал он, тихо и вяло идя по набережной канавы. – все таки кончу, потому что хочу… исход ли, однако? а все равно! аршин пространства будет, – хе! какой, однако же, конец! неужели конец? скажу я им иль не скажу? э… черт! да и устал я: где нибудь лечь или сесть бы поскорей! всего стыднее, что уж глупо. да наплевать и на это. фу, какие глупости в голову приходят…»