Выпишите смешные отрывки и объясните почему это смешно . Древняя история В те времена, о которых ровно ничего не известно, люди жили в шалашах и ели друг друга; затем, окрепнув и развив мозг, стали есть окружающую природу: зверей, птиц, рыб и растения. Потом, разделившись на семьи, начали ограждаться частоколами, через которые сначала в продолжение многих веков переругивались; затем стали драться, затеяли войну, и, таким образом возникло государство, государственный быт, на котором основывается дальнейшее развитие гражданственности и культуры. Древние народы разделяются по цвету кожи на чёрных, белых и жёлтых. Белые в свою очередь разделяются на: 1) арийцев, произошедших от Ноева сына Иафета и названных так, чтоб не сразу можно было догадаться — от кого они произошли; 2) семитов — или не имеющих права жительства — и 3) хамитов, людей в порядочном обществе не принятых. Ассирия Последним ассирийским царём считается, выражаясь сокращённо, Ашур-Адонай-Абан-Нипал. Когда его столицу осадили мидяне, хитрый Ашур велел на площади своего дворца развести костёр; затем, сложив на него всё своё имущество, влез наверх сам со всеми жёнами и, застраховавшись, сгорел дотла. Раздосадованные враги поспешили сдаться

"Потом , разделившись на семьи, начали ограждаться частоколами, через которые сначала в продолжение многих веков переругивались."

Это забавно потому что они возвели целую конструкцию чтобы сквернословить друг на друга.

"затем, сложив на него всё своё имущество, влез наверх сам со всеми жёнами и, застраховавшись, сгорел дотла."

Это смешно ибо люди обычно страхуются чтобы получить компенсацию, а царь вместе со всеми сгорел. Значит страховка была бессмысленным делом.

"... и названных так, чтоб не сразу можно было догадаться – от кого они произошли."

Смешно потому что до этих слов было объяснено от кого они произошли.

Будьте добры, чекните как лучший ответ.

В самом начале первого действия «Горе от ума» перед читателем- • зрителем представлены прежде всего большие часы, вокруг которых происходит первая комическая ситуация пьесы тю закону qui pro quo (одно вместо другого - лат.) . Игра больших часов выводит на сцену стремительно и неожиданно, одного за другим, главных героев комедии. Остановка Фамусовым часов (ведь это - его бытовой поступок! ) символично обозначает совершенное прекращение поступательного хода времени, ощущаемого фамусовским обществом нежелательным и опасным. Далеко не случайным представляется в комедии отсутствие указаний на точное время суток: время в доме Фамусова постоянно определяется по привычным бытовым приметай! - от рассвета до поздней ночи, от пробуждения до отхода ко сну. Бал здесь событие, конечно, ке каждодневное, но в общем-то тоже обычное, даже обязательное для московской усадьбы, где имеется девушка на выданье. В начале второго действия пьесы появляется другой хронологический атрибут - календарь, куда Фамусов «разные дела на память вносит» . Жизнь н смерть, находящиеся в одном ряду событий в календаре Фамусова, определяют жизненный цикл, бытовое время фамусовского мира, лишенного поступательного исторического хода. Неизменно повторяющийся цикл («день за день, нынче как вчера» ) гарантирует такие положительные, на первый взгляд, качества, как уют, беззаботность, стабильность, безопасность, полное спокойствие. В представлении Фамусова и иже с ним незыблемый порядок должен быть вечен: не только чтобы был «день за день, нынче как вчера» , но воздавалась бы «по отцу и сыну честь» . Однако обожествляемое как это наглядно запечатлено в пьесе Грибоедова, нечто вроде фантома, а «толпа действующих лиц» - маргиналы, лишенные сильных побуждений, без чего невозможно историческое движение. В «Горе от ума» столкновение двух исторических эпох - «века минувшего» и «века нынешнего» воспринимается как смена двух больших эпох русской жизни, границей которых является Отечественная война 1812 года

В экспозиции упоминается любовь Ивана Никифоровича к «богопротивным словам», впоследствии реализующимся в богопротивных действиях. Собственно завязкой становится любопытный монолог Ивана Ивановича, демонстрирующий момент перехода вопроса риторического в вопрос, требующий ответа: «Господи боже мой, какой я хозяин! Чего у меня нет? Птицы, строение, амбары, всякая прихоть, <...> Чего же еще нет у меня?.. Хотел бы я знать, чего нет у меня?» (186) ответом на вопрос стало ружье, вынесенное «глупой бабой» на двор. «Явление» ружья активизирует дьявольскую лексику: «Чтоб ... черт взял» (189) жару; свинья нужна Ивану Никифоровичу «разве черту поминки делать» (191); «поцелуйтесь с своею свиньею, а коли не хотите, так с чертом» (192); Иван Никифорович говорит о бывшем друге, что «он сам сатана!» (206); секретарь «... показал на лице своем ту равнодушную и дьявольски двусмысленную мину, которую принимает один только сатана...» (215); «Если бы показался сам сатана или мертвец, то они бы не произвели такого изумления на всеобщество, в какое повергнул его неожиданный приход Ивана Никифоровича» (221).Менее частотной, но не менее значимой становится «божественная» лексема, с контекстуальной профанацией религиозных воззрений. Так, Иван Иванович «необыкновенно живописно говорил <...>. Боже, как он говорил!» (190); «Боже праведный!» (220) — восклицание повествователя; Иван Иванович: «Клянусь я пред богом и пред вами, почтенное дворянство, я ничего не сделал моему врагу» (224); «Боже мой, как он умел обворожить всех своим обращением!» (201); судья — Ивану Ивановичу: «Бога бойтесь! Бросьте пусть она пропадет! (Сатана приснись ей!» (205) и т.д. В результате история ссоры двух ничтожных людей, в добрых соседей представляется как самая разрушительная война, разорившая дома обеих воюющих сторон и опустошившая их самих. Ничтожность и абсурдность происходящего не соответствует описывающему его языку, и этот метаконфликт завершается весьма знаменательно: «Всепошло к черту!» (224) — таков финал истории о гусаке и двух приятелях. Последняя фраза повести — «Скучно на этом свете, господа!» — содержит внутреннюю мотивацию такого неожиданного финала: скука приходит потому, что и героическое и даже вера ушли из жизни, оставив после себя знаки деяний и слова, лишенные своего сакрального значения. Разрушение дружеских связей в последней повести цикла происходит не из-за страсти, пусть даже ложной, а из-за скуки. Так последовательно завершается распад — патриархального мира «Старосветские помещики»), героического мира («Тарас Бульба»), христианского мира («Вий»), привычного мира («Повесть...»). Последнее отмечено внутренним, скрытым трагизмом: ушли сильные страсти, остались маленькие привязанности, но и они разрушаются — логика повести приводит к абсурдной мысли, что причина война местного значения возникает из-за того, что «голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх» (184).Финал «Повести...» завершается образом, предваряющим петербургский цикл: возвращение повествователя происходит в «больной день» (226?), когда небо было «слезливо». И это — дань некогда царившему в гоголевских повестях мифологическому мировосприятию. Погода отражала внутреннее состояние героев: бывшие друзья подчинили жизнь одной идее, болезненной, как «день», небо «оплакало» неразумных.