На тарелке лежало 36 кусков хлеба. за обедом съели 14 кусков. сколько кусков съели за ужином, если на тарелке осталось 3 куска хлеба?

1)36-14=22(куска) 2)22-3=19(кусков)

1. 36-14=22 2. 22-3=19 съели за ужином

Если подставить вместо x "2" то получится 7(4*2-*2+2). далее можно раскрыть скобки - чтобы раскрыть скобку, перед которой стоит какая-то цифра, умноженная на эту скобку, нужно просто умножить её на все одночлены (если не знаешь, одночлен - в  : выражение, представляющее собой произведение величин, в к-ром отдельные элементы не разъединены знаками плюс или минус.) ну так вот, умножаем 7 на все одночлены в этой скобке, перед этим умножив 4*2 (чтобы ), получаем 56-21-(9*2+2). считаем: 56-21, получаем 35. чтобы оставшуюся  скобку "-(9*2+2)" в примере    "35-(9*2+2)", нужно просто заменить знаки в этой скобке плюса или минуса на противоположные (+ заменяется на -, - заменяется на +) делаем это, получаем 35-18-2. далее просто считаем пример, получаем 15. ответ: 15

—  чтоб ты сгинул, идол головастый! пропади с глаз моих!

паренек лет тринадцати, выскочив за двери, в одну секунду перемахнул через перила крыльца. вслед ему полетели стопка книг и тетрадей, перехваченных резинкой, и большой мужской картуз без козырька. паренек ухитрился поймать и то и другое на лету. проведя рукой по заросшему затылку и показав язык притворенной двери, паренек завернул за угол и присел на завалинку.

дверь снова открылась, и на крыльцо вышла высокая, худая женщина в распахнутой телогрейке и сбившемся набок платке.

—  дима!   — пронзительно позвала она.  — димка!

мальчик не отозвался. женщина махнула рукой и вернулась в дом, сердито хлопнув дверью.

дима же нахлобучил картуз, сдунул с книг крупицы серой земли и поглядел по сторонам. холодно и ярко светило осеннее солнце. словно охотничьи костры, горели багряно-желтые сопки. с южных хребтов набегал ветерок, играя листьями деревьев: пожелтевшими листьями берез и еще зелеными — тополей. кое-где оборванные ветром листочки скакали по сухой земле бойкими воробьиными, стайками, шуршали, шелестели, перешептывались. хорошо им — никаких забот, никаких обязанностей: дров не колоть, печки не топить, к урокам не готовиться. только мчаться себе под ветерочком, не ведая куда — то ли к приисковой площади, то ли к берегу черного урюма.

сегодня дима опять ничего не сделал по хозяйству, даже воды не поставил вскипятить. думал, что успеет, и не успел. мать прибежала на перерыв — голодная, злая, давай хвататься то за чайник, то за топор, то за сковородку: «где ты опять, апчутка окаянный, прошлялся все утро? эх, гром тебя расшиби! »

пятый класс занимается во вторую смену. дима остался в пятом на второй год. как это случилось, вспоминать неохота. сам не заметил, пробегал — и все. разве он знал, что война будет? что отца на фронт возьмут? что мать дом забросит?

хриплый, протяжный гудок прерывает его мысли — знакомый с детства голос электростанции. белый пар с силой вылетает из высокой железной трубы и расплывается облачком в синем небе. сейчас мать сломя голову побежит обратно на базу. лучше не попадаться ей на глаза. и давно пора веньку отмахова вызвать — дело к нему есть.

дима пуртов быстро спустился к берегу урюма, пролетел меж низеньких бревенчатых стаек [1], меж сараюшек, обитых ржавым железом и кусками выцветшего на солнце толя, и вот он уже в маленьком палисаднике дома отмаховых.

здесь, за оградкой, подсолнухи ссутулились под тяжестью широких и толстых шляпок; тонкохвойные молодые листвянки светились нежной голубизной; среди сухого осеннего разнотравья белели поздние астры.

дима заглянул в единственное оконце, выходившее в палисадник.

веня отмахов сидит за квадратным столиком у самого окошка. склонив кудрявую голову, он старательно обертывает в газетный лист толстую истрепанную книгу. слева от вени лежит груда уже обернутых учебников, справа — старые газеты, полоски и треугольники нарезанной бумаги, большие темные ножницы.

в глубине комнаты на длинном и широком сундуке спит, накрывшись черной овчиной, дядя яша. он лежит лицом к переборке, и дима видит кончик белого уса, крепкий коричневый затылок, длинные серебряные волосы. на табурете, рядом с сундуком,  — деревянный протез. когда-то дядя яша работал отпальщиком на руднике, подрывал взрывчаткой породу. замешкался во время взрыва, и ему оторвало ногу. а все равно, и на протезе в тайгу уходит — вон на волчьей шкуре, прикрывшей дощатую переборку, и ружье, и патронташ, и полевая сумка.