Составить 2 кроссворда "романс и музыкальный облик"

Классика в джазе и джаз в классике

Не признать, не полюбить искусство Валерия Гроховского невозможно. Приезжая к нам на фестиваль «Белые ночи Карелии» и между фестивальными событиями, он неизменно радует новыми программами, знакомит с коллегами по цеху и доставляет радость общения.

Гроховский не отделен от слушателей непреодолимой преградой: в недолгих паузах между исполнением он что-то поясняет, шутит, делая это легко и непринужденно, создавая дополнительно атмосферу искреннего доброжелательства. Поэтому, если кто-то и приходит на концерт без соответствующего настроения, уходит несомненно вдохновленным.

28 апреля Большой зал консерватории пригласил на программу под названием «Классика в джазе и джаз в классике». Валерий Гроховский на сей раз возглавил джазовое трио в ансамбле с Александром Ивановым – ударные и Владимиром Кольцовым-Крутовым – контрабас.

Встреча джаза с классикой произошла давно: уже в 20-е годы минувшего столетия мастера джаза стали использовать классические мелодии в качестве исходной темы для импровизации или обрабатывать в джазовой манере популярные классические произведения. Напомню о первом художественном руководителе и главном дирижере нашего симфонического оркестра Леопольде Теплицком. В 1926 году он был отправлен в США, где и познакомился с джазовой культурой и буквально заболел джазом. Вернувшись в Ленинград, Теплицкий создал джаз, прозванный «профессорским», поскольку главными участниками его стали преподаватели консерватории он недолго, но это был убедительный прецедент. Теперь имя Теплицкого носит джазовый фестиваль, созданный и регулярно проходящий в столице Карелии.

Валерий Гроховский – выдающийся джазмен, но начинал он как академический пианист. В 1989 году участвовал в Международном конкурсе имени Ф. Бузони в Италии и завоевал призовое место. В студенческие годы увлекся джазом, изучая его теорию и практику, но с серьезной музыкой не расставался. Более того, в 1991 году он был приглашен на педагогическую работу в США, откуда вернулся на родину только через десять лет. С тех пор его исполнительская деятельность идет по двум колеям и параллельно, и пересекаясь, и сливаясь.

В концерте на фестивале «Белые ночи Карелии» Гроховский вместе с коллегами представил и чисто джазовую классику, и джазовые обработки произведений Баха, Моцарта и Мендельсона. Что касается первой названной части программы, то при определенной характерности исполняемых джазовых композиций, присущей стилю, в манере Гроховского есть особые индивидуальные качества, которые делают его искусством с «лица не общим выраженьем». Это не лирика как всеопределяющее достоинство его мироощущения, но неповторимые поэтичность, мягкость и теплота. Думается, этим определяется и его выбор классических сочинений для перевода их в джазовую стихию, хотя возможны и другие варианты, в частности, музыка, требующая виртуозной интерпретации. Эта сторона исполнительства Гроховского поистине безупречна. И еще одна непременная составляющая искусства пианиста – безукоризненный вкус. Не любое произведение можно переводить на другой язык так, чтобы за новыми ритмами оно не потеряло главного. В этом и необходимы вкус и чувство меры, что было продемонстрировано в полной мере.

Очень удачно в новом облике прозвучал «Свадебный марш» Мендельсона. Наверное, из тем этого композитора многие подходят для переселения в джаз. Совершенно органично соединился с новыми ритмами и фа минорный (№ 5) фортепианный концерт Иоганна Себестьяна Баха, причем, все три его части! Это было удивительно и замечательно. Ну что ж, джаз давно облюбовал наследие этого композитора, из того, что приходится иногда слышать, альянс, как правило, складывается успешно. Это и понятно, ведь Бах для музыкантов – «наше всё», музыка на все времена. Казалось бы и Моцарт не менее податлив к встречам с джазом, но, видимо, в его кажущейся есть какие-то непреодолимые препятствия. Разумеется, не всегда, но предложенная соната Си-бемоль мажор получилась менее интересной. Поскольку джаз являет собой искусство импровизации, конкретные исполнения разнятся, а значит, возможны и другие варианты. К тому же восприятие каждого из нас достаточно субъективно.

У Гроховского всегда отличные партнеры. Они составляют не только высококлассный ансамбль, но и неоднократно демонстрируют в своих соло виртуозное мастерство. Какую блестящую сольную каденцию на ударной установке присоединил к Моцарту Александр Иванов! Контрабас не обладает эффектностью ударных, но Владимир Кольцов-Крутов доказал, что у этого инструмента есть особые выразительные средства, присущие только струнной смычковой группе, почему контрабас и незаменим в таком ансамбле. Не акцентируя на себе внимания, он создает атмосферу особого шарма звучания.

Группа Гроховского доставила большое удовольствие слушателям, их реакция на исполнение, как и полагается в концертах этого жанра, была естественно спонтанной и искренней.

Увертюра «Эгмонт»

Музыка к трагедии Гёте «Эгмонт» была закончена Бетховеном два года спустя после создания пятой симфонии, в 1810 году. Увертюра — первый из девяти номеров этой музыки. Трагедия привлекла Бетховена своим героическим содержанием. События «Эгмонта» относятся к XVI веку, когда народ Нидерландов восстал против своих поработителей — испанцев. Борьбу народа возглавил граф Эгмонт, смелый и мужественный человек. Эгмонт гибнет, но народ завершает начатое им дело. Восстание закончилось победой в 1576 году. А в 1609 году было заключено перемирие, по которому Испания признала независимость части Нидерландов.

Увертюра «Эгмонт» — произведение одночастное. Если в пятой симфонии «события» развертывались на протяжении четырех частей, то в увертюре Бетховен сумел показать основные моменты развития трагедии в сжатой форме. О программном замысле симфонии мы могли лишь догадываться — в «Эгмонте» оно определено содержанием произведения Гёте.

Увертюра начинается медленным вступлением . Как и в «Патетической сонате» , здесь даны две резко контрастные темы. Первая из них, аккордовая, звучит торжественно, властно. Низкий регистр, минорный лад придают ей мрачную, зловещую окраску. В оркестре ее исполняют струнные инструменты. Медленный темп, характерный ритм темы напоминают величавую поступь сарабанды.

Вторую тему «запевает» гобой, к которому присоединяются другие деревянные духовые инструменты, а затем и струнные. В основе мелодии лежит очень выразительная секундовая интонация, которая придает ей скорбный характер. Тема воспринимается как жалоба.

Зная содержание трагедии Гёте, можно с определенностью говорить о воплощении здесь образов двух враждебных сил: угнетателей-испанцев и страдающего под их властью нидерландского народа. Борьба этих сил составляет основу трагедии Гёте, развитие соответствующих музыкальных тем является содержанием увертюры.

Как обычно, увертюра написана в форме сонатного аллегро. Главная партия имеет волевой, героический характер. Она изложена в фа миноре. Сила и энергия ее постепенно возрастают. Вначале она звучит в нижнем регистре у виолончелей и других струнных инструментов piano, затем подхватывается всем оркестром fortissimo.

Ход на секунду в начале мелодии раскрывает родство главной партии со второй темой вступления — темой «страданий» народа. Ее героический характер говорит уже не о покорности, а о возмущении нидерландцев и восстании их против поработителей.

Побочная партия также тесно связана с музыкой вступления, она совмещает в себе черты обеих его тем. В первой фразе — аккордовой, тяжеловесной — без труда можно узнать тему «поработителей» . Изложенная в мажоре, она звучит теперь не только торжественно, но и победно. И здесь эта тема поручена струнным инструментам. Тихое звучание деревянных духовых инструментов во второй фразе роднит побочную партию со второй темой вступления. Мужественная и решительная заключительная партия завершает экспозицию.

Разработка очень невелика. В ней как бы продолжается сопоставление контрастных тем вступления, «борьба» обостряется. На робкие каждый раз следует неумолимый и жестокий «ответ» . Многократное повторение мелодии начала главной партии каждый раз завершается двумя отрывистыми и резкими аккордами.

Но «борьба» на этом не заканчивается. В конце репризы она разгорается с еще большей силой. Тема «испанских поработителей» звучит здесь особенно непреклонно и яростно, и еще более жалобно и умоляюще — тема народа. Неравный поединок внезапно обрывается. Реприза заканчивается рядом выдержанных, тихо и печально звучащих аккордов. Бетховен хотел, очевидно, передать здесь последнюю жестокую схватку народа с врагом и гибель героя, Эгмонта.

Увертюра заканчивается большой кодой, в которой показан итог борьбы. Ее торжественный и ликующий характер говорит о победе народа.

Начало коды напоминает гул приближающейся толпы, который быстро нарастает и выливается в поступь грандиозного массового шествия.