Напишите краткое изложение. я вырос в семье, где господствовал рациональный аскетизм: посуда — это то, из чего едят и пьют, мебель — на чем сидят или спят, одежда — для тепла, а дом — чтобы в нем жить, и ни для чего более. любимым присловьем моего отца было: — не то важно, из чего пьешь, а то — с кем пьешь. из этого вовсе не следует, что отец «закладывал за воротник»: он не чурался рюмочки, но до войны — только по праздникам, а после оной — еще и по воскресеньям. он был беспредельно жизнелюбив и столь же беспредельно гостеприимен, но глагол «пить» подразумевал для него существительное «чай». хорошо, если с мамиными пирогами, но пироги случались не часто. принцип рационального аскетизма предполагает наличие необходимого и отсутствие того, без чего спокойно можно обойтись. правда, одно «излишество» 'у нас все же было: книги. отца часто переводили с места на место, и мы привыкли собираться. все переезды, как правило, совершались внезапно, громом среди ясного неба. отец приходил со службы, как обычно, и не с порога, не вдруг, а сняв сапоги, ремни и оружие, умывшись и сев за стол, припоминал, точно мимоходом: — да, меня переводят. выезжаем послезавтра. и начинались сборы, лишенные лихорадочной суматохи, потому что каждый знал, что делать. мне, например, полагалось укладывать книги. возникла эта особая ответственность, когда я был ростом с ящик, но и тогда никто не проверял моей работы: родители старомодно считали, что недоверие унижает человеческую личность. это-то я теперь понял, что они так считали, а тогда, кряхтя и сопя — фолианты встречались! — осторожно снимал книги с полок, волок их к ящикам и старательно укладывал ряд за рядом. и дело даже не в том, что мне доверяли упаковывать единственную ценность не только нашей семьи, но и вообще всего человечества, как я тогда сообразил, — дело в том, что я , до пота и. ломоты в неокрепших мускулах ощущал эту великую ценность. я по детскому, первому, а следовательно, и самому прочному опыту узнал, сколь весом человеческий труд, завещанный людям на века. и, становясь перед книгами на колени — иначе ведь не упакуешь, — я еще бессознательно, еще не понимая, но уже чувствуя, становился на колени перед светлыми гениями всех времен и народов. , я так и остался стоять на коленях перед .