Нужный несколько примеров в стихах фета и тютчева.

"л е н иво дышит по л де н ь мг листый.." - тютчев. "иль метё ш ься ты и бьё ш ься в о д ичалой без д не во д " - тютчев. "ты вол н а м оя м орская" - тютчев " м ыс л ь из р ечённая есть л ожь в з р ывая в оз м утишь к л ючи, - питайся и м и - и м о л чи" - тютчев. "и всё таи н стве нн ей, безмерней их те н ь растёт, р астёт как со н .. "- фет. "за р я п р ощается с зе м лёю л ожится па р на д н е доли н " - фет " к а к ая ночь! н а всём та к ая н ега! благо д арю, ро дн ой пол н оч н ый к рай! - фет.   "на меня в есельем в еет" - фет.

  в этом стихотворении лермонтов противопоставляет свой патриотизм патриотизму официальному, казённому. он заявляет о своей кровной связи с , родной ему природой, с народом, "горестями и радостями его жизни. свою любовь к родине лермонтов называет «странной» потому, что он любит в своей стране народ, природу, но ненавидит «страну господ», самодержавно-крепостническую, официальную россию. именно таким был патриотизм лермонтова и радищева, грибоедова и пушкина, современников поэта — белинского и герцена и последующего поколения — революционеров-демократов 60-х годов xix века чернышевского и добролюбова.          в стихотворении лермонтова «родина» добролюбов находил полное выражение такого истинного патриотизма. он писал:           « обладал, конечно, громадным талантом и, умевши рано постичь недостатки современного общества, умел понять и то, что спасение от этого ложного пути находится только в народе. доказательством служит его удивительное стихотворение «родина», в котором он понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно. он говорит:           люблю отчизну я, но странною любовью; не победит её рассудок мой, ни слава, купленная кровью,          ни полный гордого доверия покой,          ни тёмной старины заветные преданья          не шевелят во мне отрадного мечтанья.          что же любит этот поэт, равнодушный и к воинской славе, и к величавому покою государства, и даже к преданьям тёмной старины, записанным смиренными иноками- вот что он любит:           просёлочным путём люблю скакать в и т. д.          полнейшего выражения чистой любви к народу, гуманнейшего взгляда на его жизнь нельзя и требовать от поэта».          высокий патриотизм лермонтова прекрасно раскрывается в этом небольшом стихотворении, написанном так задушевно.          в реалистической лирике лермонтов достигает большого художественного мастерства.         стихотворный язык лермонтова-реалиста сохраняет присущую его ранним, романтическим стихотворениям выразительность. лермонтов не отказывается от широкого использования эпитетов, отражающих душевные переживания, от взволнованной речи, насыщенной вопросительными и восклицательными предложениями. но он меньше применяет метафор, особенно развёрнутых. его стих становится проще, живее, достигает естественной непринуждённой разговорной речи. у лермонтова появляются повествовательные стихотворения: «три пальмы», «дары терека», «спор».          шире использует лермонтов ритмические возможности стиха. он начинает чаще применять трёхсложные размеры (дактиль, анапест, амфибрахий, допускает чередование амфибрахия с анапестом). так, например, в стихотворении «русалка» (1836):           русалка плыла по реке голубой, озаряема полной           первый стих — амфибрахий, второй — анапест. создаёт лермонтов и нового типа строфы. в стихотворении «бородино» он применяет семистрочную строфу с своеобразной рифмовкой

1. вот мой онегин на свободе; острижен по последней моде, как dandy 2 лондонский одет — и наконец увидел свет. он по-французски совершенно мог изъясняться и писал; легко мазурку танцевал и кланялся непринужденно; 2. онегин был по мненью многих (судей решительных и строгих) ученый малый, но педант: имел он счастливый талант без принужденья в разговоре коснуться до всего слегка, с ученым видом знатока хранить молчанье в важном споре и возбуждать улыбку огнем нежданных эпиграмм. латынь из моды вышла ныне: так, если правду вам сказать, он знал довольно по-латыне, чтоб эпиграфы разбирать, потолковать об ювенале, в конце письма поставить vale, да помнил, хоть не без греха, из энеиды два стиха. 3. высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить, не мог он ямба от хорея, как мы ни бились, отличить. бранил гомера, феокрита; зато читал смита и был глубокой эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, 4. как рано мог он лицемерить, таить надежду, ревновать, разуверять, заставить верить, казаться мрачным, изнывать, являться гордым и послушным, внимательным иль равнодушным! как томно был он молчалив, как пламенно красноречив, в сердечных письмах как небрежен! 5. как он умел казаться новым, шутя невинность изумлять, пугать отчаяньем готовым, приятной лестью забавлять, ловить минуту умиленья, невинных лет предубежденья умом и страстью побеждать, невольной ласки ожидать, молить и требовать признанья, подслушать сердца первый звук, преследовать любовь, и вдруг добиться тайного свиданья.. 6. как рано мог уж он тревожить сердца кокеток записных! когда ж хотелось уничтожить ему соперников своих, как он язвительно злословил! какие сети им готовил! 7. онегин входит, идет меж кресел по ногам, двойной лорнет скосясь наводит на ложи незнакомых ; все ярусы окинул взором, всё видел: лицами, убором ужасно недоволен он; с мужчинами со всех сторон раскланялся, потом на сцену в большом рассеянье взглянул, отворотился — и зевнул, 8. второй чадаев, мой евгений, боясь ревнивых осуждений, в своей одежде был педант и то, что мы назвали франт. он три часа по крайней мере пред зеркалами проводил и из уборной выходил подобный ветреной венере, когда, надев мужской наряд, богиня едет в маскарад. 9. нет: рано чувства в нем остыли; ему наскучил света шум; красавицы не долго были предмет его привычных дум; измены утомить успели; друзья и дружба надоели, затем, что не всегда же мог beef-steaks и страсбургский пирог шампанской обливать бутылкой и сыпать острые слова, когда болела голова; и хоть он был повеса пылкой, но разлюбил он наконец и брань, и саблю, и свинец. 10. два дня ему казались новы уединенные поля, прохлада сумрачной дубровы, журчанье тихого ручья; на третий роща, холм и поле его не занимали боле; потом уж наводили сон; потом увидел ясно он, что и в деревне скука та же, хоть нет ни улиц, ни дворцов, ни карт, ни , ни стихов. хандра ждала его на страже