За что я несу ответственность в 10 лет

Может быть потомушто радители в тебя верят
мне тоже 10лет я девочка

По жизни будет потом легче!

Вясновы лес
Радаснае і доўгачаканае
абуджэнне прыроды, пералівіста
пошчакі птушак, кранальныя пралескі
і першыя зялёныя травінкі, бойка и

прабіваюцца скрозь тоўшчу леташняга
лісця - гэта вясна, пяшчотная і наіўная, даваў прытулак сваім ласкавым
цяплом ўсё жывое. Выдатная і
асляпляльна добрая вясна ў лесе. Гэта
цёплы водбліск першага нясмелыя
вясновага сонейка на ствалах высокіх
дрэў. Гэта светлыя і гарэзныя блікі ў густых кронах, раптам прабіваюцца да
зямлі смелыя прамяні. Гэта зусім
асаблівы пах ўжо цёплай што прэюць,
лістоты, тоўстым дываном пакрывае
заблытаныя лясныя сцяжынкі. Увесну
лес ажыўляецца самым дзіўным чынам, яго зімовы бязмоўе кудысьці
адыходзіць, а цёмныя, прыглушаныя
фарбы саступаюць месца пяшчотнай
зеляніве і буянства фарбаў першых
лясных кветак на маладых палянах,
шчодра саграваць вясновым паўдзённым сонейкам. Вясна ў лесе -
гэта брыняць ныркі смела
зараджаюцца лісця, гэта пухнатыя
завушніцы юных і стройных бяроз і
белае вясельная красаванне дзікіх
вішняй. У падножжаў дрэў пачынае праяўляцца ярка-зялёная траўка, і яе
жыццярадасны вясёлы напор радуе які
стаміўся ад зімовага абыякавасці і
белізны вачэй. Якія вярнуліся з
паўднёвых краёў птушкі пачынаюць у
вясновым лесе свой бесперапынны гоман, і іх прыродная радасць тут жа
перадаецца кожнаму лясных
насельнікаў. Чырыканне, шчабятанне,
спевы - у гэтым гоман перапляценні
жывых гукаў чуецца ўрачыстая ода
веснавой цяпла і абуджэння ад доўгага сну. Празрысты, бразгучы сваёй
свежасцю і чысцінёй вясновы паветра
кружыць галаву, а яго прахалоднае
дыханне бадзёрыць і напаўняе
кожную клетачку радасцю і
аптымізмам. І, здаецца, што няма нічога лепшага гэтага часу, калі сама прырода
святкуе сваё новае нараджэнне, і ўсё
вакол спявае і весяліцца, уцягнулася ў
гэты галавакружны вір сапраўднага
захаплення.

Существенное различие между наукой и моралью, между истиной и добром проявляется также в обоснования представлений, которые по своим практическим выводам могут полностью совпадать. Допустим, что и познание объективной необходимости движения к будущему, и признание нравственного долженствования идеального миропорядка призывают людей к одним и тем же действиям. Но в первом случае сущность человека, обосновывающая необходимость революционной практики, выступает как историческая категория, как нечто такое, что само определяется предшествующим ходом развития общества. Во втором же случае сущность человека, требующая установления «подлинно человеческих» условий, представляется в виде единственно возможной истины, которая лишь постепенно признавалась в ходе исторического прогресса. Но не следует делать отсюда вывод о внеисторичности и метафизичности нравственного сознания. Ибо если ход исторического развития является закономерным процессом, то его общую схему можно представить в виде последовательного развертывания сущностного принципа, который присущ человеческой истории в целом. Однако нравственные воззрения не могут претендовать на то, чтобы стать философией истории или объяснять законы и механизмы социального движения; они остаются лишь осознания человеком своего «назначения».

Морализирование, подмена научных методов исследования постулированием нравственных идеалов, часто имело место в социально-философской мысли. Когда же моральное сознание вторгается в область социально-исторической теории, пытается объяснять ход истории, оно часто опускается до несвойственной ему идеологической апологетики далеко не моральных порядков. Смешение критериев науки и морали может принести лишь вред обеим.

Таким образом, во о соотношении науки и морали не может быть решен выбором одной из альтернатив — либо единство и сходство, либо принципиальное различие и отсутствие связи. В том-то и дело, что взаимосвязь предполагает здесь различие. Выступая в известном смысле как вещи разнопорядковые, наука и мораль взаимно «проницают» друг друга, подобно электромагнитным полям, свободно проходящим через среду любой степени плотности. В научной деятельности действуют законы морали (ученые тоже люди), а нравственность как объект изучения подчиняется всем законам предмета научного анализа.

Но вернемся к отличиям морали от обычая. Второе такое различие состоит в том, что обычная норма рас только на ту социальную общность, которая эту норму повседневно практикует. В случае относительно замкнутого характера бытия различных общностей практикуемые ими обычаи, при всем их несходстве, остаются безразличными друг к другу: одни живут по таким-то обычаям, а другие — по иным. Во о «правоте» тех или других не возникает. Иное дело — мораль. Здесь представления о правильном и должном рас на людей безотносительно к их групповой, племенной или национальной принадлежности. Этот аспект нравственного сознания возникает впервые вместе с зачаточными представлениями о единстве человеческого рода, когда прорываются узкие рамки родо- племенного мышления, с точки зрения которого индивид имеет обязанности только перед «своим» племенем, но не перед остальными людьми. Лишь признание некоторых всечеловеческих законов жизни может быть отнесено к нравственному сознанию в подлинном смысле. Всякая мораль (в том числе и классовая) выдвигает свои положения в качестве истинных и равнообязательных для всего человечества.

Объяснение: