Сочинение на тему моё любимое животное хомяк

ответ:В рассказе "Шляпа гроссмейстера" Виктора Драгунского

Главный герой, мальчик, пошел на прогулку на пруд. Там на скамейке сидел дяденька и играл сам с собой в шахматы. А позади дяденьки лежала шляпа, которую сдуло ветром в пруд.

Мальчик подумал, что этот дяденька может быть знаменитым шахматистом, и решил вытащить шляпу.

Но другие ребята тоже решили вытащить шляпу и вернуть ее дяденьке. В итоге они выловили шляпу палкой с гвоздем, выжали ее и начали спорить, кто ее отдаст. А когда тянули шляпу друг у друга, то порвали ее.

Гроссмейстер не поверил, что этот кошмарный мокрый блин – его шляпа, и рассердился на мальчика. Но главный герой предложил ему сыграть в шахматы, и дяденька вздохнул и согласился.

Объяснение:

Зато другой цикл показался мне любопытным до чрезвычайности и не только потому, что его автор обладал несомненным художественным дарованием. Это были рисунки, объединенные японской темой. Она была представлена как-то странно, неровно, большинство рисунков, семь или восемь, словно пытались воспроизвести где-то виденное изображение самурая с двумя мечами и непристойно оголённой нижней частью тела стоящего на краю обрыва с камнем на шее. Доносившаяся до меня мелодия, сначала как бы поднималась вверх по лестнице, а потом после короткого топтания на месте, отчаянно кидалась в лестничный пролет и тогда заметны, становились короткие мгновения тишины между звуками. Но пальцы пианиста ловили мелодию, опять ставили на ступени, и все повторялось только пролетом ниже. Место, где это происходило очень напоминало лестницу дома номер восемь, по Тверскому бульвару, только во сне эта лестница уходила вверх и вниз насколько хватало глаз и видимо была бесконечной. Едва я вытер последнее блюдце, как ракету начало швырять во все стороны, плохо закрепленные предметы летали от стены к стене. Я с трудом добрался до кресла и, привязавшись к нему, в то время как корабль швыряло все сильнее заметил, что словно какая-то бледно-лиловая мгла заволокла противоположную часть каюты и там между раковиной и плитой появилась туманная фигура человека в переднике.Еще прежде официанта, к ним подбегал я, здоровался,  наполнял их бокалы водой со льдом и ставил им на столик масло. В ланч я еще обязан был всякий раз рвануть к духовому шкафу (он помещался между кухней и рестораном, в прихожей) вынуть оттуда горячий хлеб, нарезать его и принести посетителям, покрыв салфеткой, чтобы не остыл.Он работал в международном отделе газеты и в этот день все утро провел в редакции. В мире происходили кровавые, немыслимые события, пробуждавшие у его собратьев щекочущее чувство ужаса, и это раздражало его. Не так давно всего три месяца назад он охотно ахал бы, с ними выражал бы свое негодование, а теперь не мог.