Найдите метафору. нынче утром, судьбиною горькою истомленный, вздохнул я немножко: рано-утром румяною зорькою на мгновенье зарделось окошко. но опять это небо ненастное безотрадно нависло над нами, -- знать, опять, моё солнышко красное, залилось ты, вставая, слезами!

Зарделось окошко, небо несчастное, безотрадно нависло над нами, солнышко красное залилилось   ты, вставая, слезами.

  новогодняя ночь - самая волшебная ночь в году. ведь в это время на смену старому году приходит новый, еще незнакомый год. все люди в эту ночь ждут чудес, я - не исключение. я верь в деда мороза и в то, что каждый год он приносит мне ожидаемый подарок. поэтому в новогоднюю ночь я стараюсь лечь пораньше, чтобы скорее мой подарок оказался под елкой. все вокруг волшебно в новогоднюю ночь: дома нарядная елка, пахнет вкусной едой, за окном постоянно гремят салюты и горят на домах гирлянды.

            но эта чудная ночь быстро заканчивается, и на смену ей приходит не менее радостное утро нового года.

–во-первых обида, это, конечно, острая боль. действительно больно, когда обижают. мы по своему неумению отражать , словесную и духовную агрессию постоянно удар пропускаем. если любого из нас посадить играть в шахматы с гроссмейстером, то ясное дело, что он проиграет. и не только потому, что не умеет играть, но ещё и потому что гроссмейстер уж хорошо играет. так вот, лукавый (как сатану называют) играет отлично. он знает, как ходить, чтобы человека зацепить за самые болевые точки. обиженный может думать об обидчике: «ну, как он мог? откуда он знал, что мне это причинит боль? почему именно так сделал? » а человек, может, даже ничего и не знал, просто лукавый его направил. вот кто знает, как нам боль причинить. апостол павел говорит: «наша брань не против плоти и крови, а против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной». лукавый двигает нами, и мы ему, пусть неосознанно даже, по своей гордости, подчиняемся. гордый человек не умеет различать добро и зло, а смиренный умеет. я, например, по своей гордости могу сказать нечто, что человека больно ранит. не потому, что я хочу причинить ему боль, а потому, что лукавый в мою горделивую душу вкладывает такие слова и в такое время, когда тот, с кем я общаюсь, наиболее беззащитен. и я действительно в для него болезненную точку. но все-таки эта боль оттого, что человек не умеет смиряться. смиренный человек скажет себе твёрдо и спокойно: «это я получил по своим грехам. господи помилуй! » а горделивый начнёт возмущаться: «ну, как же так можно? ! как же можно ко мне так относиться? » когда спасителя к первосвященникам, и слуга ударил его в ланиту, с каким достоинством он ему ответил. разве он обиделся или расстроился? нет, он явил поистине царственное величие и абсолютное самообладание. ну, опять-таки, можно ли себе представить, что христос на пилата или на первосвященников смешно. хотя его мучили, издевались, не мог он обижаться совершенно, никак не мог.