Запишите существительные в форме множественного числа выдели основу и окончание мышь, ветраж, дворец, ключик, ландыш, кольцо, слова, свеча, заяц, страница, кирпич, молодец, товарищ, ночь, ресница , плащ, экипа всё, шалаш, лужа, уход, яйцо, умелец, свет, бинокль, полотенце, компьютер, сила, условие, соловей, болезнь, гений, цветочек, календарь

мыши -и, витражи - и, дворцы - ы, ключики -и, ландыши -и, кольца -а, слова -а, свечи -и, зайцы -ы, страницы -ы, кирпичи -и, молодцы -ы, товарищи -и, ночи -и, ресеицы -ы, плащи -и, экипажи -и, шалаши -и, и т. д. Всё слово без окончания - это основа

Сержанту Николаю Масалову было двадцать лет. Больше двух тысяч километров он с боями, и до победы ему оставалось около четырехсот метров земли.
Бойцы напряженно готовились к последнему решающему удару. Орудийные и минометные расчеты докладывали о готовности к бою, но в эту минуту из-под моста сержант Масалов услышал чей-то плач.
До моста была полоска больше полста метров, но каждый метр обстреливался врагом.
«Вскоре ударят орудия, и ребенка не ничто», - подумал сержант. Малыш звал на махал ручонками, но никто не спешил
Бесстрашный знаменосец полка пополз, чтобы вынести из-под огня чужого ребенка.
Вдруг какая-то случайная пуля задела нашего солдата. Немецкая девчонка так как сержант накрыл ее своим плащом.
До сих пор в Германии стоит памятник советскому воину с немецкой девочкой на руках. Слава тебе, русский солдат!

Февральская стужа пробирает до костей. Хорошо ещё, что нет ветра, иначе не хитро и окоченеть. На передовой мёртвая тишина. Старые, стреляные солдаты знают: немец не любит утруждать себя с раннего утра. Нашим приказано до поры до времени не нарушать тишины, ждать сигнала. Поэтому большинство солдат в блиндажах, в окопах только те, кому там положено быть на данный момент. Кто бреется или пишет письма, кто осматривает и чистит оружие. Хотя в блиндажах и довольно шумно, однако никто никому не мешает.

Принесли завтрак. Когда термосы с горячей кашей опустели, стало ещё шумнее. Посыпались шутки, рассказы, истории — что с кем приключилось. Один из бойцов достал из походного мешка неразлучную подругу — звонкоголосую двухрядку. Полилась песня. Сначала робко, потом всё громче, увереннее. И слышались в этой песне удаль русская, силушка народная и тоска-кручина по родным краям. Пели все — кто умел и не умел. Даже молодые, ещё безусые пареньки, которые прибыли недавно с пополнением и, может быть, сейчас дожидались своего первого боя. Командир пулемётного расчёта старший сержант Хатиф Хасанов — стройный красивый парень, — пока звучала музыка, сидел в углу блиндажа, подперев ладонью подбородок. В его обычно живых, шаловливых глазах не было привычного блеска. Он ушёл куда-то мыслями. Но вот песня кончилась.

— Гриша, дай-ка мне…

Что старший сержант умеет играть на гармони, бойцы не знали. Поэтому все, не скрывая любопытства, подались ближе.

Хатиф заиграл вальс «На сопках Маньчжурии». Играл по-своему. Вальс звучал необычно: как-то томно, нежно. Первым это почувствовал владелец гармони Гриша.

— Интересно звучит, — сказал он. — Как будто впервые слышу. Где это так играют, товарищ старший сержант? В Татарии?

— Нет. Во Владивостоке. До войны я там жил. Оттуда и на фронт…

— А в Казани вам доводилось бывать?

— Само собой. Я там стрелочником работал. На железной дороге.